Поиск

Шырав ĕçĕ:

а (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эхер пирӗн кунтан тухса кайма тивсен, эпӗ, паллах, винтовка тытатӑп та уттаратӑп, а вӑл аннене хӗрхенет.
Ежели нам, скажем, отступать придется, так я, конечно, за винтовку — и пошел, а ей вот мать жалко.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

Игнатьева: пурне те театра пухатпӑр та совет влаҫӗ ҫинчен каласа паратпӑр, тет, а манӑн сӑмах каламалла, тет.
Игнатьева говорит: соберем всех в театре и про Советскую власть рассказывать будем, а мне, говорит, речь надо произнести!

— А эсӗ мӗншӗн? — терӗ Черняк Долиннике.
— А ты за что? — обратился к Долиннику Черняк.

Улттӑмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

— А эсӗ мӗн вӗрентсе выртатӑн мана?
— А ты что мне за указчик такой нашелся?

— А куна, — Саломыга хут ҫине пӳрнипе тӗксе кӑтартрӗ, — леш тӗнчене ӑсатас тетӗн пулсассӑн, ҫулне вунулттӑ вырӑнне вунсаккӑр туса ларт та, пулчӗ те.
— А этого, — ткнул Саломыга пальцем на бумаги, — если хочешь, чтобы к ногтю прижали, поставь ему вместо шестнадцати лет восемнадцать.

А эсир, хӗрӗм, кам пулатӑр?
А вы, барышня, чья будете?

Ун пеккисене курсан, манӑн алӑсем кӗҫӗтеҫҫӗ: ялан ҫын ури ҫине пусма пӑхать, мӗншӗн тесен пуян, ӑна тем тусан та юрать; а эпӗ унӑн пуянлӑхӗ ҫине лачлаттарсах суратӑп, пырса тӗкӗнтӗр ҫеҫ, ҫийӗнчех хӑйне кирлине пӗтӗмӗшпех туянӗ.
У меня на таких руки чешутся: норовит на пальцы наступить, потому что богатый и ему все можно, а мне на его богатство плевать; ежели затронет как-нибудь, то сразу и получит все сполна.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

— А ну, ывӑлӑм, ҫап!
— А ну, сыночек, стукни!

Пирӗн иксӗмӗрӗн, Артём, ҫурт та, пурлӑх та ҫук, пирӗн мӗн пурӗ те пуҫпа алӑ ҫеҫ, ӗмӗрхи пролетарисем эпир, хе-хе, а Захар ҫурмалла уйӑрӑлнӑ, пӗр ури паровоз ҫинче, тепри ялта, — Политовский хӗрнӗ тимӗре хӗскӗчпе тӗккелерӗ те малалла, шухӑша кайса, хуллен хушса хучӗ:
У нас с тобой, Артем, ни кола, ни двора, горб да рука, как говорится — вековая пролетария, хе-хе, а Захар пополам разделился, одна нога на паровозе, другая в деревне, — Политовский потрогал щипцами раскаленный кусок железа и добавил уже серьезно, задумчиво:

«Ну, ну, малалла мӗн пулӗ — курӑпӑр. Забастовка чарӑнчӗ пулин те, вут чӗрӗлсе кайрӗ, ӑна сӳнтересси пулас ҫук, а лешсем виҫҫӗшӗ — маттурсем, чӑн-чӑн пролетарисем», — тесе савӑнӑҫлӑн шухӑшласа, Политовскисем патӗнчен депо еннелле утрӗ матрос.
«Ну, ну, посмотрим, что дальше будет. Забастовка хотя и сорвалась, под страхом расстрела рабочие хотя и работают, но огонь загорелся, его уже не потушишь, а те трое — молодцы, это пролетарии», — с восхищением думал матрос, шагая от Политовских к депо.

А эсӗ, Ермаченко, хуралсене кайса тӗрӗсле.
А ты, Ермаченко, пойди проверь посты.

Иккӗмӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

— Эсӗ, Ермаченко юлташ, ҫакӑнта ҫапӑҫмалла тетӗн, а эпӗ ирхине чакас тесе шутлатӑп.
— Ты говоришь, товарищ Ермаченко, что здесь надо будет драться, а я думаю — надо утром отходить.

— А ку мӗн?
— А это что?

А эсир хӑвӑр кам пултӑр-ха? — ыйту пачӗ вӑл.
А вы кто такие будете? — в свою очередь задал он вопрос.

— А, ҫӗнӗскер, — калаҫса илчӗ лешӗ, — ну, вот мӗн, унӑн йывӑр алли Павка хулпуҫҫийӗ ҫине ӳксе, ӑна самовар патне тӗртсе ячӗ, — самоварсем санӑн яланах хатӗр пулмалла, вӗсем, пӑх-ха, пӗри сӳннӗ, тепри аран сывлать.
— А, новенький, — проговорил он, — ну, так вот, — тяжелая рука его опустилась на плечо Павки и толкнула к самоварам, — они у тебя всегда должны быть готовы, а они, видишь: один затух, а другой еле дышит.

Пӗрремӗш сыпӑк // Максим Данилов-Чалдун. Островский, Николай Аслексеевич. Хурҫӑ мӗнле хӗрлӗ: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1948. — 402 с.

Халех вуникӗ сехетри поезд ҫитмелле, а эсир чакаланатӑр, — терӗ вӗсенчен пӗри, сарлака хулпуҫҫиллӗ те хӑрах куҫлӑскер, хулӑн та тӑватӑ кӗтеслӗ питҫӑмартиллӗскер.
Сейчас придет двенадцатичасовой, а вы копаетесь, — сказал один из них, широкоплечий, косоглазый, с крупным четырехугольным лицом.

Ӗҫ ҫитет, ачам, тарлаттармалӑхах пур, — терӗ вӑл, Кострома енче пупленӗ майлӑ «а» сасса пусарах каласа.
Работки хватит, милай, упаришься, — говорила она костромским говорком, с ударением на «а».

А эс япалусене пуҫтар тухса кай!
Собирай свои манатки и убирайся!

Саккӑрмӗш курӑну // Арсений Тарасов. Килти архив

А… унӑн ачисем пур.
А-а… у него дети есть.

Ҫиччӗмӗш курӑну // Арсений Тарасов. Килти архив

А вӑт ӗнтӗ ку, мадам, йӑлтах сирӗнтен килет.
Конечно, это во многом зависит от вас, мадам.

Ҫиччӗмӗш курӑну // Арсений Тарасов. Килти архив

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика