Корпус чувашского языка

— Пӑхӑр ӗнтӗ, епле хӑрушӑ япала!

— Вы посмотрите, какой ужас!

XIX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Сирӗншӗн чӑнлӑх — ырӑ тус, начальствӑшӑн — хӑрушӑ тӑшман!

Правда вам — друг добрый, а начальству — заклятый враг!

XV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

— Хӑрушӑ пулмасан, ма тарас мар?

— Почему не уйти, если без опасности это?

XIV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Хӗпӗртессе вӑл — ҫакна хӑй ывӑлӗн ӗҫӗ тесе шутланӑ пирки хӗпӗртет, хӑрасса — ывӑлӗ тӗрмерен тухсан, вӑл пуринчен мала, чи хӑрушӑ вырӑна тӑрассине, унтан пӗтессине пӗлсе хӑрать.

Радовалась — потому что считала это делом своего сына, боялась — зная, что если он выйдет из тюрьмы, то встанет впереди всех, на самом опасном месте, и погибнет.

XIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Хӑйӗн пӳлӗмӗнче тумтирне улӑштарнӑ чух вӑл татах тепӗр хут ҫак ҫынсен лӑпкӑлӑхӗ ҫинчен, вӗсем хӑрушӑ япаласене хӑварт манма пултарни ҫинчен шухӑшларӗ.

Переодеваясь в своей комнате, она еще раз задумалась о спокойствии этих людей, об их способности быстро переживать страшное.

XIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Чӗрӗ ҫынсем масар ҫинче салхуллӑн, шарламасӑр тӑни темскерле хӑрушӑ япала пуласси ҫинчен систерчӗ, ҫавӑн пирки амӑшӗн чӗри кӑртах сиксе, тем пуласса кӗтме тытӑнчӗ.

Суровое молчание живых среди могил обещало что-то страшное, от чего сердце матери вздрогнуло и замерло в ожидании.

XII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Куна амӑшӗ ӑнланать, мӗншӗн тесен усалланса ҫӑткӑнланассинчен хӑтӑлнӑ ҫынсене вӑл пӗлет, ҫавӑн пек ҫынсем ытларах пулсан — пурнӑҫӑн тӗттӗм те хӑрушӑ сӑн-сӑпачӗ кӑмӑллӑрах та уҫӑрах, ырӑрах та ҫутӑрах пулассине те ӑнланать.

Это было понятно — она знала освободившихся от жадности и злобы, она понимала, что, если бы таких людей было больше, — темное и страшное лицо Жизни стало бы приветливее и проще, более добрым и светлым.

VIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӑл яланах лӑпкӑн, тӳрӗ те ҫирӗп кӑмӑллӑ судья сассипе калаҫать, хӑрушӑ япала ҫинчен калаҫнӑ чух та лӑпкӑн, кӑштах хӗрхеннӗ пек пулса кулать пулин те — куҫӗ сиввӗн те ҫивӗччӗн йӑлтӑртатать.

Он говорил всегда спокойно, голосом честного и строгого судьи, и хотя — даже говоря о страшном — улыбался тихой улыбкой сожаления, — но его глаза блестели холодно и твердо.

VII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Пурнӑҫӑр сирӗн пӑшӑрханмалла та йывӑр, хӑрушӑ, анчах чӗрӗр — кулса тӑрать.

Жизнь ваша беспокойная и трудная, опасная, а сердце у вас — улыбается.

IV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Калаҫу малаллах юхса, ӳссе, йывӑр пурнӑҫа пур енчен те ҫавӑрса илсе пычӗ, амӑшӗ хӑй пурнӑҫӗ ҫинчен нумай-нумай аса илчӗ, иртнӗ тӗтреллӗ кунсенчен кулленхи кӳренӳсене туртса кӑларса, хӑйӗн ҫамрӑклӑхӗнчи хӑрушӑ ӳкерчӗксене сӑнласа пачӗ.

Беседа текла, росла, охватывая черную жизнь со всех сторон, мать углублялась в свои воспоминания и, извлекая из сумрака прошлого каждодневные обиды, создавала тяжелую картину немого ужаса, в котором утонула ее молодость.

III // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

— Анчах та ун ҫинчен мана кӗнеке мар, хам укӑн-кунӑн куркаланисем те мар, пурнӑҫ хӑй ак ҫакӑн пек калать пулсан — хӑрушӑ!

— Но когда о ней говорит не книга и не разрозненные впечатления мои, а вот так, сама она, — страшно!

III // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӑл клавишсем ҫине хыттӑн пусрӗ те, музыкӑра шариех кӑшкӑрни илтӗнчӗ, такам хӑйӗншӗн хӑрушӑ хыпар илтнӗ пекех, ӑна вӑл чӗререн пырса ҫапса ҫак сасса кӑларттарнӑ пек пулчӗ.

Она сильно ударила по клавишам, и раздался громкий крик, точно кто-то услышал ужасную для себя весть, — она ударила его в сердце и вырвала этот потрясающий звук.

III // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӗсем пурте ҫак хӑрушӑ хӗлӗн сиввисене, нимӗҫсем хӑйсемпе пӗрле илсе килнӗ выҫлӑха тӳссе ирттернӗ, нумайӑшӗсен нимӗҫсем прикладсемпе ҫапнипе ӳчӗсем кӑвакарса ларнӑ.

Все они боролись с морозами этой страшной зимы, с голодом, который принесли с собой немцы, у многих на теле были кровоподтеки от ударов приклада.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах кунта пурте ҫав тери ҫирӗппӗн, ним иккӗленмесӗр ӗненсе тӑнӑ, ҫав ӗненӳ яла чи хӑрушӑ, чи тӗксӗм кунсенче пулӑшса пынӑ.

Но здесь перед ними лежали те, что были символом непоколебимой веры, поддерживавшей деревню в самые страшные, в самые черные дни.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

— Кам ку? — тесе ыйтрӗ вӑл хӑрушӑ сасӑпа.

— Кто это? — спросил он диким голосом.

IX // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах кашни кун хӑрушӑран хӑрушӑ сехетсем кӳрет те, мӗн пулать-ха ӗнтӗ малашне, тата мӗн пулма пултарать?

Но что будет, что еще может случиться, когда каждый день несет с собой все более и более черные часы?

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Шухӑшлама хӑрушӑ: хамӑр ялпа иртсе пычӗҫ, анчах вӗсене никам та пулӑшма пултараймарӗ, никам пӗр тӗпренчӗк пама, ни апат ҫитерме, ни шыв пама пултараймарӗ…

Подумать только, по своей деревне шли, а никто им помочь не смог, никто ни крошки дать не смог, ни накормить, ни напоить…

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вӑл шурса кайнӑ, хӑрушӑ сӑнсене, чирлӗн ялкӑшакан куҫсене курчӗ.

Она увидела бледные, страшные лица с лихорадочно горящими глазами.

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ҫитменнине, ку хӑрушӑ тӗлӗк пулман, ку чӑн-чӑн пурнӑҫрах пулса иртнӗ.

И это не было страшным сном, это было явью.

VI // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах сасартӑк Гаплик шуҫса кайрӗ те, ҫав самантрах темле хӑрушӑ ӗҫ пулса иртнине ӑнланчӗ.

Но тут Гаплик поскользнулся, и в ту же минуту понял, что произошло что-то страшное.

VI // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.