Поиск

Шырав ĕçĕ:

Ытлашши сăмах пирĕн базăра пур.

Ытлашши (тĕпĕ: ытлашши) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Майданов пире хӑйӗн сӑввисене вуласа пачӗ — Малевский вӗсене ытлашши хӗрсе кайса мухтарӗ.
Майданов прочел нам свои стихи — и Малевский с преувеличенным жаром расхвалил их.

XVI // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Зинаида ӑна хисеплет, анчах ытлашши ирӗк памасть — час-часах ӑна вӑл та ун аллинчен тухайманнине пӗр шеллесе тӑмасӑр астутарать.
Она его уважала, но не спускала ему — и подчас с особенным, злорадным удовольствием давала ему чувствовать, что и он у ней в руках.

IX // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Вӑл мана ытлашши тимлемесӗр итлерӗ, сак ҫинче лараканскер, чӗн пушӑ вӗҫӗпе хӑйӑр ҫине тем ҫыркаларӗ.
Он полувнимательно, полурассеянно слушал меня, сидя на скамье и рисуя концом хлыстика на песке.

VIII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

«Тӑвӑллӑ ҫумӑр», — шухӑшларӑм эпӗ, — чӑнах та тӑвӑллӑ ҫумӑр иккен, анчах вӑл питӗ аякра, аслати авӑтни те илтӗнмест; тӳпере кӑна туратланса кайнӑ евӗр, вӑрӑм та тӗксӗмрех ҫиҫӗм ҫиҫет; вӑл ытлашши ялтӑртатса та ҫуталмасть, вилекен кайӑкӑн ҫуначӗ евӗр чӗтренсе турткаланать.
«Гроза», — подумал я, — и точно была гроза, но она проходила очень далеко, так что и грома не было слышно; только на небе непрерывно вспыхивали неяркие, длинные, словно разветвленные молнии: они не столько вспыхивали, сколько трепетали и подергивались, как крыло умирающей птицы.

VII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Ман атте яланах капӑр, хӑйне евӗрлӗ те ытлашши шукӑлленмесӗр тумланса ҫӳретчӗ; анчах нихҫан та унӑн кӗлетки хальхинчен йӑрӑсрах курӑнманччӗ мана, кӑвак шлепки нихҫан та унӑн кӑшт сайрала пуҫланӑ кӑтрисем ҫинче хальхинчен чипертерех ларманччӗ.
Мой отец всегда одевался очень изящно, своеобразно и просто; но никогда его фигура не показалась мне более стройной, никогда его серая шляпа не сидела красивее на его едва поредевших кудрях.

V // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Атте мана ытлашши юратмасӑр ачашлатчӗ; анне вара, эпӗ пӗртен-пӗр ача пулин те, ман енне ҫаврӑнса та пӑхман, урӑх хуйхӑ-суйхӑ пулнӑ унӑн.
Отец обходился со мной равнодушно-ласково; матушка почти не обращала на меня внимания, хотя у ней, кроме меня, не было детей: другие заботы ее поглощали.

I // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Юлашкинчен, ку йӗркесем уншӑн ытлашши ҫирӗп мар пек туйӑннӑ, вӑл, пачах пӗччен пулас тесе, настоятельрен ирӗк илсе пушхире куҫнӑ.
Наконец уже и она становилась ему недостаточною и не довольно строгою, он удалился с благословенья настоятеля в пустынь, чтоб быть совершенно одному.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Шӑп ҫак вӑхӑтра ун патне хӑй пек живописец, хаваслӑ ҫын, ялан кӑмӑллӑ ҫӳрекен, пур ӗҫе те савӑнса кӑна тӑвакан, уйрӑммӑнах апат ҫинӗ чухне тата ӗҫкӗре хӑйне хаваслӑ тытакан, ытлашши ӗмӗтсемпе аташма юратман юлташӗ кӗрсе тӑнӑ.
На этом движеньи застал его вошедший в комнату приятель, живописец, как и он, весельчак всегда довольный собой, не заносившийся никакими отдаленными желаньями, работавший весело всё, что попадалось и еще веселей того принимавшийся за обед и пирушку.

Вӑл ҫирӗп характерлӑ, тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫын пулнӑ; кӑшт тӳрккес пек те туйӑннӑ, ҫиелтен пӑхсан, хӑйне хаяр та мӑнкӑмӑллӑ ҫын пек тытнӑ, ҫынсене ытлашши айӑпламан, ҫав вӑхӑтрах тӳрӗ каланӑ.
Это был твердый характер, честный, прямой человек, даже грубый, покрытый снаружи несколько черствой корою, не без некоторой гордости в душе, отзывавшийся о людях вместе и снисходительно, и резко.

Ҫавӑн пек ростовщиксем хушшинче пӗр ҫын пулнӑ… анчах сире ку ӗҫ иртнӗ ӗмӗрте иккӗмӗш Кӗтерне патшара ларнӑ вӑхӑтра пулни ҫинчен каласа пани ытлашши пулмӗ тетӗп эпӗ.
Между такими ростовщиками был один… но не мешает вам сказать, что происшествие, о котором я принялся рассказать, относится к прошедшему веку, именно к царствованию покойной государыни Екатерины второй.

Художниксемпе искусство ҫинчен вӑл питӗ хӑюллӑ калаҫрӗ: авалхи художниксене ытлашши мухтаҫҫӗ, вӗсем пурте Рафаэльччен ҫын кӗлеткисем мар, селедкӑсем ӳкернӗ; вӗсем ӳкернӗ портретсем пӗр кӑлтӑксӑр гени ҫынсен шухӑшӗнче кӑна; Рафаэль хӑй те питӗ лайӑхах ӳкереймен, унӑн нумай произведенийӗсем ҫинчен ӗлӗк-авал каланӑ сӑмахсем ҫеҫ тӑрса юлнӑ; Микель-Анжел мухтанчӑк, мӗншӗн тесен вӑл анатомине пӗлнипе кӑна мухтанасшӑн пулнӑ, вӑл ӳкернӗ картинӑсенче нимле граци те ҫук, кисть вӑйне тата колорита хальхи ӗмӗрте анчах шырамалла, терӗ.
О художниках и об искусстве он изъяснялся теперь резко: утверждал, что прежним художникам уже чересчур много приписано достоинства, что все они до Рафаэля писали не фигуры, а селедки; что существует только в воображении рассматривателей мысль, будто бы видно в них присутствие какой-то святости; что сам Рафаэль даже писал не всё хорошо и за многими произведениями его удержалась только по преданию слава; что Микель-Анжел хвастун, потому что хотел только похвастать знанием анатомии, что грациозности в нем нет никакой, и что настоящий блеск, силу кисти и колорит нужно искать только теперь, в нынешнем веке.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Вал ытлашши сӑмах вакланине эпӗ нихҫан та илтмен.
Я еще никогда не слышал, чтобы он сказал лишнее слово.

Ухмаха ернӗ ҫын ҫырса пынисем // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 75–95 с.

— Ӗненетӗр-и? — терӗ доктор ытлашши хытӑ та, лӑпкӑ та мар, анчах ӳкӗтлесе: «нихҫан та эпӗ укҫашӑн савӑнмастӑп.
— Верите ли, — сказал доктор ни громким, ни тихим голосом, но чрезвычайно уветливым и магнетическим: «что я никогда из корысти не лечу.

II // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 51–74 с.

Ҫак вӑхӑтра коллежски асессор ун патне темиҫе кӗренке чей е сукно илсе пынӑ пулсан та, лешӗ ӑна ытлашши хӗпӗртесе йышӑнмастчӗ пулӗ.
И не знаю, хотя бы он даже принес ему в то время несколько фунтов чаю или сукна, он бы не был принят слишком радушно.

— Ытлашши нимех те ҫук», терӗ генерал, — ахаль кӳме кӑна.
— Ну, ничего нет особенного, — сказал генерал, — коляска самая обыкновенная.

Кӳме // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Хӑйӗн тирпейлӗхне пула вӑл арӑмне кунне икӗ хутран ытла мар чуптумалли йӗрке тунӑ, унтан ытлашши чуптӑвас мар тесе яшка ҫине пӑрӑҫ пӗр пӗчӗк кашӑкран ытла яман; ҫак йӗрке вырсарникунсенче ҫеҫ пурнӑҫа кӗрсе кайман, мӗншӗн тесен вӑл ун чухне икшер бутылка сӑра тата пӗр бутылка хӑй яланах вӑрҫакан тминнӑй эрех ӗҫнӗ.
Аккуратность его простиралась до того, что он положил целовать жену свою в сутки не более двух раз, а чтобы как-нибудь не поцеловать лишний раз, он никогда не клал перцу более одной ложечки в свой суп; впрочем, в воскресный день это правило не так строго исполнялось, потому что Шиллер выпивал тогда две бутылки пива и одну бутылку тминной водки, которую, однако же, он всегда бранил.

Невски проспект // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Эпӗ вулакана Шиллерпа кӗскен паллаштарни ытлашши пулас ҫук тетӗп.
Я почитаю не излишним познакомить читателя несколько покороче с Шиллером.

Унӑн тупӑкне шӑппӑн, тӗн йӗркисемсӗрех Охта текен ҫӑва ҫине тиесе кайрӗҫ; тупӑк хыҫӗнче сторож-салтак анчах макӑрса пычӗ, вӑл та пулин ытлашши штоф эрех ӗҫнӗрен ҫеҫ макӑрчӗ.
Гроб его тихо, даже без обрядов религии, повезли на Охту; за ним идучи, плакал один только солдат-сторож, и то потому, что выпил лишний штоф водки.

Ҫак тӗлӗк хыҫҫӑн вӑрансан, Пискарев хӑй ытти кунхисенчинчен ҫирӗпрех пулнине туйрӗ, шухӑшсем те ытлашши сапаланчӑк мар пек.
Он встал после него как-то свежее и менее рассеянным, нежели прежде.

Хура фрак тӑхӑннӑ ҫамрӑксем хӑйсене питӗ чаплӑн тытаҫҫӗ, пӗр сӑмах ытлашши хушса хумасӑр калаҫма та, чӗнмесӗр тӑма та, ӑслӑн шӳт тума та, пӗр-пӗрне хисеплесе кулма та пӗлеҫҫӗ; вӗсен бакенбарчӗсем ҫав тери илемлӗ, вӗсем галстуксене майланӑ чух хитре аллисене питӗ ӑстан кӑтартаҫҫӗ, хӗрарӑмсем сывлӑш пек ҫӑмӑл, кашнин пичӗ ҫинче кӑмӑллӑ туйӑм выляса тӑрать, куҫӗсене ҫӗрелле питӗ илӗртӳллӗн пӗкме пӗлеҫҫӗ… анчах та колонна ҫумне таянса тӑнӑ Пискарев йӑлтах аптраса ӳкни сӑнран пӑхсах паллӑ.
К тому же молодые люди в черных фраках были исполнены такого благородства, с таким достоинством говорили и молчали, так не умели сказать ничего лишнего, так величаво шутили, так почтительно улыбались, такие превосходные носили бакенбарды, так искусно умели показывать отличные руки, поправляя галстук, дамы так были воздушны, так погружены в совершенное самодовольство и упоение, так очаровательно потупляли глаза, что… но один уже смиренный вид Пискарева, прислонившегося с боязнию к колонне, показывал, что он растерялся вовсе.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика