Поиск

Шырав ĕçĕ:

куҫӗсем (тĕпĕ: куҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӑр ҫинчи ӗҫсене ертсе пыракан Ковшов ҫак кунсенче ватӑлнӑ пекех туйӑнать, пичӗ имшерленсе юлнӑ, шӑртланса кайнӑ, яланах ҫил ҫинче тата куҫа йӑмӑхтаракан хӗвел ҫутинче пулнипе куҫӗсем хӗрелнӗ.
Руководивший работами на льду Ковшов словно постарел за эти дни — лицо заросло щетиной, глаза покраснели от постоянного пребывания на ветру и под слепящим солнцем, щеки втянулись.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Унӑн пичӗ ача пичӗ пек, пӗтӗм чӗререн пӑлханнине палӑртрӗ, куҫӗсем куҫҫульпе ҫуталчӗҫ.
Лицо его по-детски простодушно передало все волновавшие его чувства, в глазах блеснули слезы.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Генкӑн куҫӗсем хӗсӗнчӗҫ, вӑл шӑтарас пек тинкерсе пӑхнине Батманов аран-аран чӑтрӗ.
Батманов едва выдержал пристальный, напряженный взгляд Генки, у которого сузились глаза.

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Куҫӗсем илемлӗ марришӗнех ҫынна хӑваласа яма ҫук.
Прогнать человека за одни некрасивые глаза нельзя.

Хӑйӗн кӑшт ҫеҫ курӑнакан хӗсӗк куҫӗсем савӑнӑҫлӑн йӑлтӑртатаҫҫӗ.
Глаза его, чуть видные в узких прорезях, весело блестели.

Татьяна ним чӗнмесӗрех тутӑрне хӑйӗн куҫӗсем патне тытрӗ, унӑн шӗвӗр хулпуҫҫийӗсем чӗтреме тытӑнчӗҫ, хура пальти хулпуҫҫисем ҫинчен юхса аннӑ пек пулчӗ, вара ҫак ырхан, вӑрӑм мӑйлӑ хӗрарӑм ирӗлме тытӑннӑ пек туйӑнчӗ.
Татьяна молча прижала платок к своим глазам, её острые плечи задрожали, чёрное платье как-то потекло с них, как будто эта женщина, тощая, с длинной шеей, стала таять.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Тепӗр куннех Яков вар-хырӑмӗпе пуҫӗ ыратни ҫине ӳпкелеме пуҫларӗ, ку чӑннипех ӗненмелле пулчӗ; юлашки уйӑхсенче вӑл пит начарланчӗ, сӳрӗкленсе, шухӑшӗсене пӗр ҫӗрелле пуҫтарайми пулса кайрӗ, унӑн ҫутӑ куҫӗсем те тӗксӗмленчӗҫ.
На другой же день Яков стал жаловаться на боли в желудке, в голове, это было весьма правдоподобно; за последние месяцы он сильно похудел, стал вялым, рассеянным, радужные глаза его потускнели.

«Мӗн кирлӗ ӑна?» — шухӑшларӗ Яков, жандармӑн кӑвак тӗслӗ, хӗрлӗ юн тымарӗсем палӑрса тӑракан, сарлака сӑмсаллӑ лаптак пичӗ ҫине, йывӑр кичемлӗх тата эрех шӑрши ҫинҫе ҫип пек тӑсӑлса тухнӑн курӑнакан пӑтранчӑк куҫӗсем ҫине куҫхаршисем айӗн пӑхса ларса: — Эпӗ сирӗнпе официально мар, сире ырӑ сунакан тата сирӗн ӗҫри интерессем те ют мар, паллакан ҫын пек калаҫатӑп, — илтрӗ Яков хӑйӑлтатакан сасса.
«Что ему надо?» — соображал Яков, исподлобья рассматривая серое, в красных жилках, плоское лицо с широким носом, мутные глаза, из которых как будто капала тяжкая скука и текли остренькие струйки винного запаха: — Я говорю с вами не официально, а как знакомый, который желает вам добра и которому не чужды ваши деловые интересы, — слышал Яков сиповатый голос.

— Пӗлсе тӑвас пулать, — терӗ те Носков, унӑн куҫӗсем сӳнсе ларчӗҫ.
— Надо уметь, — сказал Носков, и глаза его погасли.

— Ну? — ыйтрӗ Артамонов; Носков хӑйӗн йытӑ куҫӗсем пек куҫӗсене ҫӗклерӗ те, чӑнках тӑракан хытӑ ҫӳҫне шӑлкаласа, пӑт татса каласа хучӗ:
— Ну? — спросил Артамонов; Носков поднял собачьи глаза и, приглаживая дыбом стоявшие, жёсткие волосы, проговорил отчётливо:

Яков ӑна Носков ҫинчен каласа панӑ чух унӑн куҫӗсем ачалла тӗлӗнсе пӑхнӑ, унӑн шӗвӗртерех, ӳссе ҫитмен ҫамрӑкӑнни пек пичӗ ҫинче нимӗнле хаярлӑх та пулман ӗнтӗ.
Глаза её смотрели по-детски удивлённо, когда Яков рассказывал о Носкове, и ничего злого уже не было на её остреньком лице подростка.

Вӑл ун ҫине ҫав тери хӑвӑрт сиксе ларчӗ, Яков ӑна тӗртсе яма та ӗлкӗреймерӗ; Полина ӑна мӑйӗнчен ыталаса илчӗ те, ҫав тери хӗрӳллӗн, ҫыртнӑ пек чуп тӑва-тӑва, унӑн куҫӗсем ҫине, ҫӑварне вӗри сывлӑшпа сывласа пӑшӑлтатрӗ:
Она прыгнула на него так быстро, что Яков не успел оттолкнуть её, она обняла его за шею и, с яростной настойчивостью, обжигая кусающими поцелуями, горячо дыша в глаза, в рот ему, шептала:

— Ан ҫывхар! — асӑрхаттарчӗ вӑл поручике, хӑйӗн куҫӗсем сиксе тухас пекех пулса кайнине, вӗсем ыратма пуҫланине туйса.
— Не подходи! — предупредил он поручика, чувствуя, что у него выкатываются глаза так, что им больно.

Анчах алӑка уҫсан, ун умӗнче тӑрса, вӑл мӗн пулмалли пӗтӗмпех пулнине ҫавӑнтах ӑнланса илчӗ: тӑнӑҫ кӑмӑллӑ поручик, куҫхаршисене ҫирӗппӗн пӗтӗҫтерсе, пӳлӗм варринче китель тӳмисене вӗҫертсе ярса, аллисене кӗсйисене чиксе тӑнӑ, китель айӗнчен подтяжкисем курӑннӑ, вӗсенчен пӗри брюки тӳминчен вӗҫерӗнсе кайнӑ; Полина диван ҫинче, пӗр урине теприн ҫине хурса ларнӑ, хӑрах уринчи чӑлхи пӑра пек пӗтӗрӗнсе аннӑ, унӑн ҫивӗч куҫӗсем яланхи пек мар ҫаврака пулнӑ, пичӗ хӗп-хӗрлӗ пулса, юнпа тулса пынӑ.
Но, открыв дверь, стоя на пороге её, он тотчас убедился, что всё уже было: хладнокровный поручик, строго сдвинув брови, стоял среди комнаты в расстёгнутом кителе, держа руки в карманах, из-под кителя было видно подтяжки, и одна из них отстёгнута от пуговицы брюк; Полина сидела на кушетке, закинув ногу на ногу, чулок на одной ноге спустился винтом, её бойкие глаза необычно круглы, а лицо, густо заливаясь румянцем, багровеет.

Вӑл вилнӗ кун, ирхине, Яков ашшӗне мачча ҫине улӑхма пулӑшрӗ; ашшӗ, хӗрес хывса илсе, куҫӗсем ҫурри хупӑннӑ, ҫӑварӗ путса аннӑ, кӗл тӗслӗ пулса кайнӑ тӗксӗм сӑн ҫине пӗр хускалмасӑр пӑхрӗ; Никита ӑна килӗшӳсӗр хыттӑн каларӗ:
Утром, в день смерти его, Яков помог отцу подняться на чердак, отец, перекрестясь, уставился в тёмное, испепелённое лицо с полузакрытыми глазами, с провалившимся ртом; Никита неестественно громко сказал:

Унӑн тӗлсӗр пӑхакан куҫӗсем чарӑнса ларнӑ, сайра хутра кӑна ҫав пӑтранчӑк куҫсенче вӑл упӑшкин сывлӑхӗшӗн пӑшӑрханса пӑлханни, Миронран хӑрани тата лутра та самӑр, тӗреклӗ Якова курсан, юратса савӑнни палӑркаланӑ.
Её отупевшие глаза остановились, лишь изредка в их мутном взгляде вспыхивала тревога о здоровье мужа, страх пред Мироном и любовная радость при виде толстенького, солидного Якова.

Ӑна Ольга инкӗшӗ хӑй упӑшкипе мӗн тери лайӑх пурӑннипе мухтаннӑ пек туйӑнчӗ; амӑшӗ картиш кӗтессинче темле сапаланчӑк, ӗненмелле мар нӑшӑкларӗ, ашшӗн куҫӗсем хускалми пулчӗҫ, сӑн-пичӗ йывӑҫран тунӑ пек пулса тӑчӗ, пурте темле япӑх, кирлинчен йывӑртарах пулса кайрӗ.
Ему казалось, что тётка Ольга хвастается тем, как хорошо она жила с мужем; мать, в углу двора, всхлипывала как-то распущенно, фальшиво, у отца остановились глаза, одеревенело лицо, и всё было хуже, тягостнее, чем следовало быть.

Яковӑн куҫӗсем хуралса килчӗҫ, вӑл ӗнтӗ тетӗшӗпе пиччӗшӗ мӗн ҫинчен калаҫнине те итлеме пултараймарӗ.
У Якова потемнело в глазах, и он уже не мог слушать, о чём говорит дядя с братом.

Ҫак хӗрарӑмра темле ҫӑмӑл, вырӑсла мар япала пур; унӑн сӑн-пичӗ ӳссе ҫитеймен арҫын ачанни пек кӑмӑллӑ; тутисем шыҫмак, куҫӗсем хӗрӳллӗ, чие ҫырли пек ҫаврака; Яков унпа тӑраннӑ ҫак сехетре те ӑна вӑл кӑмӑла каять.
В ней есть что-то очень лёгкое, не русское; у неё милая рожица подростка-мальчишки; пухлые губы, задорные глаза, круглые, как вишни; даже в этот час, когда Яков сыт ею, она приятна ему.

Унӑн хитре мар пичӗ ҫинче куҫӗсем ухмаха ернӗ пек сиккелерӗҫ, Яков чӳрече умӗнче тӑрса пӳрнисемпе тӑнкӑртаттарчӗ.
И на её некрасивом лице прыгали сумасшедшие глаза, Яков стоял у окна, барабанил по стеклу пальцами.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика