Поиск

Оленин

Оленин вара яланах хӑйне манерлӗ пурӑннӑ, ыттисем такӑрлатнӑ ҫулсенчен йӗрӗннӗ.
Оленин жил всегда своеобразно и имел бессознательное отвращение к битым дорожкам.

Лукашка амӑшӗ, Марьяна, Илья Васильевич тата ытти казаксем, Оленин ним сӑлтавсӑрах парне пани ҫинчен пӗлнӗ хыҫҫӑн, ӑнланса илмесӗр тӗлӗнчӗҫ те юнкертан шикленме пуҫларӗҫ.
Мать Лукашки, Марьяна, Илья Васильевич и другие казаки, узнавшие о беспричинном подарке Оленина, пришли в недоумение и стали опасаться юнкера.

Мӗскер тӑвасшӑн пулнӑ-ха Оленин, кун ҫинчен вӑл татӑклӑн нимӗн те калама пултараймарӗ, анчах ҫапла пӗр нимсӗрех, хӑйӗн ырӑ кӑмӑлне пула ҫеҫ, пӗр палламан ҫынна ӑна хӗрӗх монета тӑракан лаша парнелеме пултарать, тесе вӑл шутлама та пултарайман.
В чем состояли эти умыслы Оленина, он не мог дать себе отчета, но и допустить мысль, что так, ни за что, по доброте незнакомый человек подарил ему лошадь в сорок монетов , ему казалось невозможно.

Лукашка кордона пӗччен кайрӗ, вӑл пӗрмаях Оленин ӗҫӗ ҫинчен шутласа пычӗ…
Лукашка пошел один на кордон и все раздумывал о поступке Оленина.

Лука хӑйӗн савӑнӑҫӗ ҫинчен Марьянкӑна пӗлтерме каять пулӗ, тесе шутланӑччӗ Оленин; Лука ун пек тумарӗ; ҫапла пулин те, Оленин чун-чӗри нихҫанхинчен лайӑх пулчӗ.
Оленин думал, что он пойдет поделиться своею радостью с Марьянкой; но, несмотря на то, что Лука этого не сделал, ему было так хорошо на душе, как никогда в мире.

Оленин, Лукашка ун патӗнчен тухсан мӗн тунине курас тесе, пуҫне чӳречерен кӑларса пӑхрӗ.
Оленин выглянул в окно посмотреть, что Лукашка будет делать, выйдя от него.

Вӗсем вӑрахчен калаҫса ларчӗҫ, вара Лукашка чылай ҫӗрле пулсан, ӳсӗрӗлменскер (вӑл нихҫан та ӳсӗрӗлмен), анчах нумай ӗҫнӗскер, Оленин аллине чӑмӑртаса, ун патӗнчен тухрӗ.
Они долго беседовали, и уже поздно Лукашка, не пьяный (он никогда не бывал пьян), но много выпивши, пожав Оленину руку, вышел от него.

Лукашка йӑлтах лӑпланнӑ пек, Оленин хӑй ҫине мӗнле пӑхнине ӑнланса илнӗ пек туйӑнать.
Лукашка, казалось, совершенно успокоился и понял отношения Оленина к нему.

Оленин вуник ҫулти пӗчӗк ача пекех телейлӗ пулчӗ.
Оленин был счастлив, как двенадцатилетний мальчик.

— Чӑнах, маншӑн нимӗн чухлӗ те тӑмасть, — тавӑрчӗ Оленин, — ил, эсӗ те мана мӗн те пулин парнелӗн…
— Право, мне ничего не стоит, — отвечал Оленин, — возьми, и ты мне подаришь что…

Килне ҫитсен, Оленин, Лукашкӑна ҫав тери тӗлӗнтерсе, хӑйӗн Грознӑй хулинче илнӗ лашине — леш, хӑй яланах ҫӳрекеннине мар, тепӗрне, ҫамрӑках пулмасан та, япӑх марскерне — витерен хӑех ҫавӑтса тухрӗ те Лукашкӑна пачӗ.
Придя домой, Оленин, к великому удивлению Лукашки, сам вывел из клети купленную им в Грозной — не ту, на которой он всегда ездил, но другую, недурную, хотя и немолодую лошадь и отдал ему.

— Аван, пит аван, — терӗ Оленин.
— Да, очень хорошо, — сказал Оленин.

— Эс ҫынна вӗлерни саншӑн пӗрре те хӑрушӑ мар-и вара? — ыйтрӗ Оленин.
— Да что, тебе не страшно, что ты человека убил? — спросил Оленин.

— Хам ирӗкпех, — тавӑрчӗ Оленин, — сирӗн вырӑнсене курас терӗм, походсенче ҫӳресе пӑхас килчӗ.
— Так, по своей охоте, — отвечал Оленин, — хотелось посмотреть ваши места, в походах походить.

— Чылай пысӑкрах, вунӑ хут та пулӗ, виҫӗ яруслӑ, — каласа кӑтартма пуҫларӗ Оленин.
— Много больше, в десять раз, в три яруса, — рассказывал Оленин.

Оленин хӑйӗн пӗр ҫурт анчах мар, темиҫе ҫурт та пулни ҫинчен каласа памасӑр чӑтса тӑраймарӗ.
Оленин не мог удержаться, чтобы не рассказать, что у него не только один дом, но и несколько домов есть.

Е драбант пулма килӗшместӗн-и? — терӗ Оленин, хӑйӗн пуҫне Лукашкӑна лаша парнелес шухӑш пырса кӗнӗшӗн хӗпӗртесе.
Или не пойдешь в драбанты? — сказал Оленин, радуясь тому, что ему пришло в голову подарить коня Лукашке.

Эпӗ сана хам пата илмелле тӑвӑп тата хӑвна лаша парнелесе парӑп, — терӗ сасартӑк Оленин.
Я тебя выхлопочу и коня тебе подарю, — вдруг сказал Оленин.

— Мӗнле, эс авланать тени чӑнах-и вӑл? — ыйтрӗ Оленин.
— Что, ты женишься — правда? — спросил Оленин.