Поиск

Шырав ĕçĕ:

илет (тĕпĕ: ил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Язь ашшӗ — «Путсӗр мужик» ӳркенсе хурал чанне ҫапать; кашни расах, вӑл кантрине туртнӑ чухне, кантри чиркӳ ҫинчи тимӗр листӑран ҫакланса йынӑшнӑ пек кӑчӑртатса илет, унтан пӗчӗк чан сасси танлатни илтӗнсе каять, — вӑл кӗскен те кичемӗн янраса илет.
Язёв отец — Дрянной Мужик — лениво бьёт в сторожевой колокол; каждый раз, когда он дёргает верёвку, она, задевая за железный лист крыши, жалобно поскрипывает, потом раздаётся сухой удар маленького колокола, — он звучит кратко, скучно.

II. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Палатӑра хӗвел вылять, — пурне те ылттӑн ҫутипе ҫутатса илет те пытанать, унтан каллех пурин ҫине те йӑл пӑхса илет, ача-пӑча аснӑ пек хӑтланать.
В палате играло солнце, — позолотит в ней всё и спрячется, а потом снова ярко взглянет на всех, точно ребёнок шалит.

I. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Нумайччен чӗнмесӗр ларать те, сасартӑк пӑшӑлтатса илет:
Сидит долго молча и вдруг прошепчет:

Тавар илме хӗрарӑм пырса кӗрсен, хуҫа аллине кӗсьерен кӑларса, уссийӗсене тӗрткелесе илет те, кӑмӑллӑн кулнӑ пек тӑвать; унӑн пит ҫӑмартисем пӗркеленсе каяҫҫӗ, анчах тӗксӗм куҫӗсем улшӑнмаҫҫӗ.
Когда входила покупательница, хозяин вынимал из кармана руку, касался усов и приклеивал на лицо своё сладостную улыбку; она, покрывая щёки его морщинами, не изменяла слепых глаз.

Ҫав таса мар, шывланчӑк куҫсем мана курса тӑни лайӑх мар пек туйӑнать, вӗсем курнине ӗненмелле те мар пек, — эпӗ пит-куҫа пӑркаланине хуҫа чухласа ҫеҫ илет пулӗ тен, тетӗп.
Неприятно, что эти мутные глаза видят меня, и не верится, что они видят, — может быть, хозяин только догадывается, что я гримасничаю?

Джулица ҫийӗнчи янкӑр тӳпере пӗлӗтӗн тем пысӑкӑш ҫӗлӗкӗ ҫакӑнса тӑрать; ҫил унтан пӗчӗк татӑксем уйӑра-уйӑра илет те вӗсене Расинӑпа Морава, унтан леререхре — пӗтӗм Серби ҫийӗнче сарӑлса выртакан ачаш сенкер тӳпенелле хӑвалать.
В глубине неба над Джюлицей поднималось белое, похожее на огромную шапку облако; ветер отрывал от него края и гнал эти маленькие клочки в мягкое море голубизны, которая разлилась и над Расиной, и над Моравой, и дальше — над всей Сербией.

41 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

Хыр сайра-хутра ҫеҫ хура симӗс турачӗсене хускатса илет, юра силлесе ӳкерет, халсӑррӑн сулланать.
Только иногда какая-нибудь сосна затрясет, как рукою, темно-зеленой веткой и сбросит с нее снег; ветка устало покачается.

33 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

Павӑлӑн чӗри хыттӑн тапса илет, вара вӑл, сывлӑш ҫитмен пек, тарӑннӑн сывласа ярать; ку шиклӗх мар, ку савӑнӑҫ та мар.
Сердце у Павле колотится, и он глубоко вздыхает, как будто не хватило воздуха, но это не от страха и не от радости.

32 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

Персе ямалли спускӑча пӳрне хӑех пусать; персе ярать, каялла тапса илет, кӑвак тӗтӗм тухать.
Кажется, что палец на спуске сам действует; выстрел, отдача приклада и голубой завиток дыма.

Павӑл хӑйӗн боецӗсем ҫине пӗрмаях пӑха-пӑха илет, ҫухатусене шутлать.
Павле непрерывно наблюдал за цепью и считал погибших.

Куҫ умӗнче ҫулӑм ялкӑшса илет, хӑлхасенче, пуҫра, кӑкӑрта ҫил тискеррӗн шӑхӑрать, вӑл сывлама пултараймасть…
Глаза залепило снегом, ветер засвистел в ушах, в голове, в груди, он не мог дышать…

Шуранка пичӗ туртӑна-туртӑна илет.
Его бледное лицо судорожно дергалось.

Ывӑннӑскер, тарланӑскер, вӑхӑт-вӑхӑтпа пуҫне каҫӑртса илет, ҫавна пула унӑн вӑрӑм ҫивӗчӗсем сулланса пыраҫҫӗ.
Раскрасневшаяся, с капельками пота на лице, она то и дело встряхивала головой, и длинные косы бились у нее по спине.

Вӑл лӑпкӑн тав тӑвать те пӗчӗк ача пек кулса илет.
Она смиренно благодарила и улыбалась, как дитя.

III // Л. Борисова. Сенкевич Генрик. Ҫӑкӑр шыраса: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 62 с.

Кӑпӑк сирпӗнчӗкӗсем унӑн куҫне кӗре-кӗре тулаҫҫӗ; Ӑмӑрткайӑк пуҫне ҫӗклет те, тарӑннӑн сывласа илет, кимӗ ҫутине шыраса, тӗттӗмелле тинкерет.
Брызги пены то и дело заливали ему глаза; Орлик подымал голову и, глубоко вздохнув, напряженно вглядывался в темноту, отыскивая огонек лодки.

Старик чӗркуҫленсе ларать, савӑннипе уласах йӗрет, ҫӗре чуптӑвать, унтан хӗрес патне шуса пырать те ӑна ик аллипе ыталаса илет: юлашкинчен вӑл Липинцӑра, унӑн пӗр вилӗ ӳчӗ ҫеҫ хум ҫийӗпе ҫапкаланса ҫӳрекен сулӑ ҫинче выртать, чунӗ вара телейлӗ те канлӗ ҫӗре вӗҫсе кайрӗ…
Старик падает на колени, громко рыдает от счастья, целует землю, затем подползает к кресту и обнимает его обеими руками: наконец, он в Липинцах! Да, это так, наконец он в Липинцах, и только его мертвое тело покоится на блуждающем по разлившимся рекам плоту, а душа улетела туда, где ждет ее счастье и покой…

Ҫунакан ҫулҫӑсене ҫил тата-тата илет; пӗтӗм вӑрман тӑрӑх вӗсем вут кайӑк пек вӗҫсе ҫӳреҫҫӗ.
Ветер срывал горящие листья, и они неслись, словно огненные птицы, по всему лесу.

Ватӑ господин ҫамрӑксемпе пӗрлех пулчӗ, вӑл хӑйӗн юр пек шурӑ ҫӳҫлӗ пуҫне пӑркалать, мӑкӑртатать, хӑш чух ҫиленет, пӗрре акӑлчанла, тепре полякла калаҫать, Марысьӑпа Вавжонран тӑван ҫӗршывӗ ҫинчен ыйтать, аса илме пуҫлать, вара каллех ун куҫне сигарета тӗтӗмӗ кӗрет пулас: куҫне вӑл, ҫынсем сисмен хушӑра, шӑла-шӑла илет.
Старый господин расхаживал между молодыми, покачивал своей белоснежной головой, ворчал, иногда сердился, говорил то по-английски, то по-польски, расспрашивал Марысю и Вавжона о далекой родине, предавался воспоминаниям, и иногда дым от сигары, видимо, опять ел ему глаза, и он то и дело утирал их украдкой.

II // Л. Борисова. Сенкевич Генрик. Ҫӑкӑр шыраса: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 62 с.

Марыся вара ашшӗ ҫаннинчен тытнӑ та, ун ҫумне хӗсӗннӗ, хӑранипе, пӑрахут тайӑлмассерен кӑшкӑра-кӑшкӑра илет.
Марыся вцепилась в рукав отца и всякий раз, когда пароход сильнее накренялся, крепче прижималась к нему и тихо вскрикивала от страха.

I // Л. Борисова. Сенкевич Генрик. Ҫӑкӑр шыраса: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 62 с.

Горизонтран ҫыран хӗрринелле ансӑр сукмак тӑсӑлать; тинӗс хушшинче вӑл ҫухалать, хӑшпӗр ҫӗрте ҫеҫ йӑлтӑртаткаласа илет, вара ҫыран патӗнче сасартӑк анлӑн сарӑлса кайса, чӗрӗ, йӑлтӑрти металл евӗрлӗ чӳхенет.
От горизонта к берегу тянулась узкая, дрожащая серебряная дорожка; среди моря она пропадала, — лишь кое-где изредка вспыхивали ее блестки, — и вдруг у самой земли широко расплескивалась живым, сверкающим металлом, опоясывая берег.

VI // Григорий Алентей. Куприн А.И. Шурӑ йыта: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 46 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика