Поиск

Бауман

Бауман кивнул:

— Халлӗхе ҫапах та калаҫса татӑлма тӑрӑшӑр, — терӗ малалла Бауман.
— А пока — попробуем все-таки договориться, — продолжал Бауман.

Бауман ӑна чарчӗ.
Бауман остановил его жестом:

— Мӗн вара! — терӗ Бауман вӗсене, шӑпах ҫавсене.
— Да! — выкрикнул Бауман, — да, тех самых.

— Суя, — йӗрӗнсе хулпуҫҫине пӑрса илчӗ Бауман.
— Вздор! — брезгливо повел плечами Бауман.

Бауман калаҫать иккен.
Говорил Бауман.

Бауман ун ҫине пӑхса илчӗ те йӑл кулчӗ.
Бауман посмотрел на него и улыбнулся глазами.

Бауман та пӳрнисемпех ҫав професси хӑйӗн ӗҫне епле тунине туса кӑтартрӗ.
А Бауман даже пальцами показал дополнительно, как именно выполняет свои обязанности эта профессия.

Вӑл темскер каласшӑн пулчӗ, анчах Бауман унтан малтан сӑмах хушрӗ:
Он хотел сказать, но его опередил Бауман:

Бауман доктор кабинечӗн алӑкӗ патӗнчех ларакан Григорий Васильевича пӳлӗм урлӑ сӑмах хушрӗ; алӑк хыҫӗнче бормашина кустӑрми шавлать: доктор хӑй патӗнче чирлӗ ҫынпа аппаланнӑ пек ӗҫленӗ пулмалла.
Бауман окликнул через комнату Григория Васильевича, сидевшего у самой двери докторского кабинета; за дверью жужжало колесо бормашины; доктор изображал, очевидно, что у него — пациент.

Бауман хаҫат ҫинчен пуҫне часах ҫӗклерӗ.
Бауман тотчас поднял глаза от газеты:

Анчах, ҫак вӗрентӳллӗ пӗлтерӳсене вуланӑ хушӑрах, Бауман шпика сӑнаса ларчӗ.
Но, читая поучительные объявления эти, Бауман следил за шпиком.

Бауман та ҫавӑн ҫинченех шухӑшланӑ.
Об этом же думал и Бауман.

Бауман Густылёвӑн куҫхаршисем хӑранипе епле ҫӳле ҫӗкленнине сӑнаса илчӗ, портьера кӑшт уҫӑлчӗ те малти пӳлӗме айӑккӑн, ҫаврӑнкаласа, тӗссӗр, чалӑш кӗлетке кӗрсе тӑчӗ, ҫине вӑл пиншак тӑхӑннӑ, брюки кивӗ пулсан та, ӑна якатса тӑхӑннӑ.
Бауман увидел, как потянулись испуганно вверх густылевские брови, портьера отодвинулась чуть-чуть, и в приемную ввернулась, бочком, невзрачная, кособокенькая фигура в пиджачке и поношенных, с бахромкой, но приутюженных брючках.

Бауман сӗтел хушшинчех юлчӗ, вӑл «Русское слово» хаҫата вуланҫи пек пулчӗ.
Бауман остался за столом, наклонившись над развернутой полосой «Русского слова».

Бауман, кулкаласа, пуҫне сулчӗ.
Бауман, улыбаясь, покачал головою:

Анчах Бауман политикӑра вараланнине тата ура явса ӳкерме хӑтланнине юратман, ку ӗҫре вара ҫак господа меньшивиксем пит ӑста пулнӑ.
Но Бауман не переносил в политике пачкотни и подсиживания, на которое такие мастера эти вот господа меньшевики.

— Сорокин, — васкавлӑн каларӗ Бауман, вара тепӗр хут пит те кӑмӑллан пуҫ тайрӗ.
— Сорокин, — поспешил докончить Бауман и поклонился еще раз, очень ласково.