Поиск

Шырав ĕçĕ:

Пӗччен сăмах пирĕн базăра пур.

Пӗччен (тĕпĕ: пӗччен) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗччен юлсан, ҫынсем садра, картишӗнче, пур ҫӗрте те праҫникри пек шавланине итленӗ.
И, оставаясь один, прислушивался, как празднично шумят люди на дворе, в саду, везде.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Эпӗ тӗрмери пекех пӗччен ларатӑп, урама та никампа тухма ҫук.
Я сижу одна, как в тюрьме, на улицу выйти не с кем.

Ку — Носков сунарҫӑ тата туйсенче купӑс калакан купӑсҫӑ, пӗччен ҫын пулнӑ; вӑл Параклитова чечук арӑмӗ патӗнче хваттерте пурӑннӑ; ҫак каҫчен хулара ун ҫинчен япӑххине никам та нимӗн те каламан.
Это — Носков, охотник и гармонист, игравший на свадьбах, одинокий человек; он жил на квартире у дьяконицы Параклитовой; о нём до этой ночи никто в городе не говорил ничего худого.

Сансӑр эп — пӗччен.
Моя привычка!

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ҫавӑн пек пӗчӗккӗн савӑннисем ӑна ӗҫе хӑйсен ҫирӗп аллисене хытӑрах та хытӑрах ҫавӑрса илекен, Артамонова аяккалла сирсе, пӗччен тӑратса хӑваракан шухӑ ҫынсем ҫав тери нумай кӳрентернисемпе ҫырлахтарнӑ.
Эти маленькие удовольствия несколько примиряли его со множеством обид, которые он испытывал со стороны бойких людей, всё более крепко забиравших дело в свои цепкие руки, отодвигая его в сторону, в одиночество.

— Пӗччен йӑтаяс ҫук, — айӑпа кӗнӗ пек каласа хучӗ гостиницӑри тарҫӑ, Никита валли илсе пынӑ кучченеҫсене тултарнӑ ешӗке кӳмерен кӑларма пикенсе.
— Одному не поднять, — виновато сказал служка гостиницы, попробовав вытащить из кибитки ящик с подарками Никите.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ҫак каҫхине, ҫил-тӑман кашласа шӑхӑрнӑ май, вӑл хӑй пӗччен пулнине, хӑй ытти ҫынсенчен уйрӑлса кайнине тарӑннӑн тавҫӑрса илнипе пӗрлех, хӑй ҫын вӗлернине тӳрре кӑларакан, ӑна мӗншӗн вӗлерме кирлӗ пулнине ӑнлантарса паракан сӑлтав пекки шухӑшласа тупрӗ: вӑл пӑсӑлса кайнӑ ачана, Ильян хӑрушӑ юлташне, хӑйӗн ывӑлне юратнипе, уншӑн хӑранипе вӗлернӗ.
В эту ночь, под шорох и свист метели, он, вместе с углубившимся сознанием своего одиночества, придумал нечто, освещающее убийство, объясняющее его: он убил испорченного мальчика, опасного товарища Илье, по силе любви своей к сыну, из страха за него.

Пӗччен юлсан, вӑл хӑй ача чухне унпа ашшӗ калаҫнӑ вӑхӑтра ӑна хӑйне те яланах темле кичем е хӑрушӑ пулнине аса илчӗ.
Оставшись один, он вспомнил, что и ему в детстве почти всегда было или скучно или боязно, когда отец говорил с ним.

— Эпӗ те пӗччен вӗт-ха; Петр Артамонов иккӗ мар.
— Так ведь и я — тоже один; не двое Петров Артамоновых живёт.

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Ют йӑвара, пӗччен…
— В чужом гнезде, одна…

— Анне, тӑванӑм, эпӗ те пӗччен вӗт.
— Мама, родная, ведь и я тоже одна.

Пӗччен пурӑнакан рабочисемпе хусах рабочисем валли Артамонов тарӑнах мар, ятсӑр типӗ ҫырма хӗрринче, вӑрӑм барак туса лартрӗ.
Для одиноких и холостых рабочих Артамонов построил над неглубоким оврагом, руслом высохшей реки, имя которой забыто, длинный барак.

Пӗччен юлсан, вӑл, сухалне аллипе чӑмӑртаса тытса, чӳрече умӗнче ҫӗр ҫине йӗпе юр ҫунине нумайччен пӑхса тӑчӗ, унтан, тулта нӳхрепри пекех тӗттӗмленсе ҫитсен, хулана тухса кайрӗ.
Оставшись один, он долго стоял у окна, зажав бороду в кулак, глядя, как падает на землю серый мокрый снег, а когда за окном стало темно, как в погребе, пошёл в город.

Унӑн ҫинҫе, хӗр сасси евӗрлӗ, сасси кӑмӑллӑн янӑрать, кӑвак куҫӗсем чӳрече витӗр Наталья пичӗ ҫумӗн пӑхаҫҫӗ, лешӗ вара, ҫын хӑй пӗччен юлсан шухӑша кайса ларнӑ чухнехи пек тарӑн шухӑша кайса, аллинчи алӗҫӗ ҫине пӗшкӗнсе, нимӗн чӗнмесӗр ларать.
Его высокий, девичий голос звучал напряжённо и ласково, синие глаза смотрели в окно, мимо лица женщины, а она, склонясь над шитьём, молчала так задумчиво, как молчит человек наедине с самим собою.

Эпӗ пӗччен юлма та хӑрамастӑп, алӑ пур — пурӑнкалӑп!
Не боюсь я и одна остаться, руки есть — проживу!

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ялта ҫын куҫӗ умне курӑнма ҫук, пурте тӗлӗнеҫҫӗ: «Сан Лукичу ухмаха ернӗ, таҫта тарать. Ялта чи лайӑх ҫын пулсаччӗ, кам ӑна кӳрентернӗ? Эсӗ пӗччен мӗнле юлатӑн вара?» теҫҫӗ.
В селе показаться нельзя, все ахают: «Твой Лукич с ума сошел, убегает куда-то. Первым человеком на селе был, кто его тут обидел? Да и ты как же одна останешься?..»

Ҫулпуҫ Батманова алӑ пачӗ те хӑй сӑмахне: «Ӗҫре ӑнӑҫлӑх сунатӑп сире, Батманов юлташ!» тесе вӗҫлерӗ, ҫав сӑмах Василий Максимович пӗччен чухне час-часах янӑраса тӑрать.
Вождь протянул Батманову руку и закончил фразой, которая часто звучала в ушах Василия Максимовича, когда он оставался один: «Желаю вам успеха, товарищ Батманов!»

Пӗр участокран тепӗр участока кайнӑ вӑхӑтсенче вӑл сайра хутра ҫеҫ пӗччен пулчӗ.
Часы, когда он передвигался от участка к участку, были для него редким временем уединения, в чем ему всегда приходилось себе отказывать.

Ҫакӑн пек ҫын вырӑнне урӑх, чӗрене юрӑхлӑ ҫын тупма йывӑр, пирӗн Беридзе мӗншӗн ку тарана ҫитсе те пӗччен пулнине эпӗ ӑнланатӑп…
Трудно найти другого, более подходящего человека вместо такого, я понимаю, почему наш Беридзе до сих пор один…

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ун ҫинчен пурте манса кайнӑ, вӑл кӗнекесемпе проектсен купи хыҫӗнче пӗр пӗччен ларать.
Про него все забыли, он сидел одинокий, за грудой книг и томов проекта.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика