Корпус чувашского языка

Пӗр вырӑнта ларма, тавралӑха сӑнама пултаракан ӑслӑ ача, тахҫантанпах механизма юратаканскер, вӑл миномётӑн техникине часах вӗренсе ҫитнӗ, уншӑн ӑна часах «Отличный миномётчик» значок парса наградӑланӑ.

Наблюдательный, усидчивый, толковый, питавший издавна страсть к механизмам, он быстро усвоил несложную технику миномётного дела и вскоре получил значок «Отличный миномётчик».

Гварди рядовойӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 14–27 с.

Анчах та чи кирли уншӑн вӑл пулман-ха: инкеклӗ пурнӑҫра та савӑнма пӗлекен хӗвеллӗ Францирен килнӗ хыҫҫӑн хӑйӗн батальонӗпе пилӗк уйӑх хушши тӗксӗм те сивӗ вӑрманта пурӑнса, вӑл хӑйӗн шалти темле туйӑмӗпе ҫак ӑнланса илмелле мар совет ҫыннисенчен, ҫак сивӗ те тискер ҫанталӑкран, ҫак никам та пурӑнман вӗҫӗ-хӗррисӗр вӑрмантан хӑрама пуҫланӑ; кунта кашни кӗрт хӳнӗ вырӑнтан, кашни тӗм, кашни тунката хыҫӗнчен кӗтмен ҫӗртен пӑшал сасси илтӗнме пултарнӑ; кунта, фронтран аякра, шалти тылра пӗр салтӑнмасӑр, авӑрланӑ револьвере пуҫ айне хурса ҫывӑрма тивнӗ.

Но даже не это было для него самым важным: за пять месяцев, проведённых им в хмурых, холодных лесах, куда он попал со своим батальоном из солнечной и весёлой даже в своей беде Франции, он начал как-то инстинктивно бояться этих непонятных ему советских людей, этой хмурой, коварной природы, этих пустынных лесных просторов, где каждый сугроб, каждый куст, каждый пень мог неожиданно выстрелить, где даже в глубоком тылу, далеко от фронта, приходилось ложиться спать, не раздеваясь, и класть под подушку пистолет со взведённым курком.

Матвей Кузьминӑн юлашки кунӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 5–13 с.

Уншӑн пулсан нимех те мар.

Ему ничего.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Замполит кашнин ҫине ӑшӑ куҫпа пӑхать, кашнинпех мухтанать, кашниех уншӑн тӑван ывӑлӗ пек туйӑнать…

И каждого ласкает теплым взглядом, и каждым гордится, и каждого чувствует сыном…

XXX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Прага вӗсене пӗрремӗш хут курчӗ те, вӗсем уншӑн ӗмӗрлӗхех тӑван пулса юлчӗҫ…

Летят, впервые увиденные Прагой и уже навеки родные ей…

XXX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

«Хуҫа» сана уншӑн тав тӑвӗ.

Благодарность получишь от хозяина.

XXIX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Боевой задани уншӑн нихҫан та йывӑр пек туйӑнман, задани уншӑн паттӑрла ӗҫсем тума пиллени тата ҫав ӗҫсене тума май паракан пропуск пулнӑ.

Боевое задание никогда не казалось ему тяжелым, скорее оно было для него благословением и пропуском в царство желанных подвигов.

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Прага уншӑн чи малтанах мӑнкӑмӑллӑ, парӑнман хула пулса тӑрать.

Прага для него была прежде всего гордым, непокорившимся городом.

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Анчах уншӑн хумханма кирлӗ мар.

— Но нервничать из-за этого не стоит.

XXV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тен, уншӑн, Шура Ясногорскаяшӑн, печӗ пулӗ?

Может быть, для нее, для Шуры Ясногорской?

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Сӑмах огневойӗнче купаланса выртакан пушӑ ещӗксем ҫинчен пырать; ӑна боепитанине тавӑрса памалла та уншӑн «хут» — расписка илмелле.

Речь шла о порожней таре, которая горой лежала на огневой; ее надо было сдать в боепитание, получив соответствующую «бумажку», то-есть расписку.

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Халӗ ӗнтӗ уншӑн вӑрҫӑ, Румыни дзочӗсем патӗнче ҫапӑҫнӑ чухнехи пек, ӑнланса илме ҫук хӑрушлӑх евӗр туйӑнмасть.

Теперь война уже не казалась ему, как под румынскими дотами, непонятным ужасом, в котором трудно разобраться.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Подольск ҫынни вӑрҫӑ пуҫланнӑранпа пӗрремӗш хут ҫавӑн пек уҫӑ вырӑнта пӗр пытанмасӑр тӑрать пулӗ, уншӑн ӑна никам та кӑшкӑрмасть: артподготовка пуҫланиччен шутлӑ минутсем юлчӗҫ.

Пожалуй, впервые за всю войну подолянин стоял вот так, не маскируясь, и никто уже не кричал на него за это: до начала артподготовки оставались считаные минуты.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ун чухне вӑл хӑйӗн кашни хусканӑвне уншӑн, Чернышшӑн, турӗ; вӗри куҫсемпе пӑхни те, ҫепӗҫ сӑмахсем те, ҫав сӑмахсемпе витӗнсе тӑракан шухӑшсем те уншӑнах пулчӗҫ…

Тогда все в ней предназначалось ему: каждое движение, горячий взгляд, ласковое слово и даже то, что слышалось за словом…

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Пӗр полкри ҫынсем ҫырса тӑни уншӑн ҫителӗксӗрччӗ, унӑн темӗншӗн Черныша ҫыртарас килетчӗ.

Ей уже было мало того, что писали другие однополчане, ей хотелось, чтобы писал он, Черныш.

XX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Анчах уншӑн ҫиленме юрать-им-ха ӑна?

Но разве на него можно сердиться за это?

XX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

«Тӗрӗс, эпӗ хатӗрлентӗм, — теҫҫӗ унӑн куҫӗсем, — манӑн кунта илемленсе килес килчӗ, уншӑн эпӗ вӑтанмастӑп, мӗншӗн тесен кусем пурте саншӑн».

«Да, я готовилась, — говорили ее глаза, — я хотела явиться сюда красивой и не стыжусь этого, и все это ради тебя».

XIX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тен, ку урамӑн пӗр вӗҫӗнчен тепӗр вӗҫне ҫити чупса тухса та, вӑл хамӑрӑннисенчен никама та тӗл пулманнинчен килчӗ пулас, тавралӑх уншӑн юттӑн курӑнчӗ…

Может, потому, что, пробежав улочку из конца в конец, он не встретил никого из своих, — все окружающее особенно остро пахнуло на него чужбиной…

XVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ыттисемпе танлаштарсан, рота уншӑн сахалтарах пӑшӑрханнӑ.

Сложилось так, что рота беспокоилась о нем меньше, чем о других.

XV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Уншӑн пӗтӗм тӗнче ҫак хӑй ҫинелле кӗмсӗртеттерсе килекен хурҫӑ машинӑсенче пӗтӗҫсе тӑрать.

Весь мир перед ним сосредоточился в этих громыхающих стальных махинах, надвигавшихся на него.

XIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.