Поиск

Шырав ĕçĕ:

ӳкрӗ (тĕпĕ: ӳк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Прапорщик, нимӗн сас кӑлармасӑр, тӑсӑлса ӳкрӗ.
Прапорщик безмолвно упал, пронзенный штыками, увлекая за собою винтовки.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Пӗр пысӑк хӑмӑр нӑрӑ, пӗтӗм вӑйпа вӗҫсе пырса, Амо питне ҫитсе ҫапӑнчӗ те ҫӗре персе ӳкрӗ.
Какой-то огромный, темно-коричневый жук с силой ударился в щеку Амо и, точно в обмороке, упал на землю.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

— Начальник! — татӑлса ӳкрӗ таҫтан, аякран, тахӑшин уҫӑ сасси.
«Начальник!» — надрывался в отдалении чей-то высокий голос.

Иккӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Доксен ҫывӑхӗнче темӗн ҫунма тытӑнчӗ, шыв ҫине хӗлхем ӳкрӗ.
Что-то горело около доков, и красное пламя отражалось в воде.

27 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӑл хӗпӗртесех ӳкрӗ: шенкер мундир тӑхӑннӑ ҫынсем хӑйсен траншейисем патне арӑш та пирӗш чупрӗҫ, йӗри-таврах шенкер мундирпе хӗрлӗ шӑлавар тӑхӑннӑ вилесем выртаҫҫӗ, вилейменнисем йынӑшса хӑйсен енне шума тӑрӑшрӗҫ.
Как толпы синих мундиров в беспорядке бежали к своим траншеям и как по всему полю лежали убитые и ползали раненые в красных штанах и синих мундирах.

25 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Козельцов хӑй те хӑраса ӳкрӗ, ҫан-ҫурӑмӗ сӑрӑлтатса илчӗ.
Чувство страха невольно сообщилось и Козельцову: мороз пробежал ому по коже.

Вӑл хӑйӗн роти патне тухма васкарӗ; Хӑравҫӑ тесе каласран вӑл хӑй те хӑрасах ӳкрӗ.
Мысль, что его могут принять за труса, не хотевшего выйти к роте в критическую минуту, поразила его ужасно.

Акӑ каллех снарячӗ Корниловски бастион ҫинех ӳкрӗ, а вӗсем нимӗн те чӗнмеҫҫӗ.
Вот опять прямо в Корниловскую попала, а она ничего не отвечает.

24 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӑл хӑйӗн ӗҫӗсене лайӑх туса пынипе, хӑравҫӑ мар, паттӑр пулнипе, ҫирӗм ҫынпа командовать тунипе, хӑй сӑнанӑ тӑрӑх, ҫав 20 ҫын ун ҫине ӑшшӑн пӑха-пӑха илнипе хӗпӗртесех ӳкрӗ, яшланса-маттурлансах ҫитрӗ.
Радость, что он исполняет хорошо свою обязанность, что он не только не трус, но даже храбр, чувство командования и присутствия 20 человек, которые, он знал, с любопытством смотрели на него, сделали из него совершенного молодца.

23 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Васин та хыпӑнса ӳкрӗ, унталла-кунталла туртӑнкаларӗ, хутлана-хутлана ларчӗ.
И Васин потерял несколько свое спокойствие, суетился и приседал беспрестанно.

Апатланса ларнӑ вӑхӑтра вӗсен ҫуртӗнчен инҫетрех те мар бомба ӳкрӗ.
Во время обеда недалеко от дома, в котором они сидели, упала бомба.

20 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Володя сасартӑк хӑраса ӳкрӗ: ӑна пӗрмай халь-халь етре е осколка ӳлесе килсе тӳрех пуҫран лекессӗн туйӑнса пычӗ.
Володе вдруг сделалось ужасно страшно: ему все казалось, что сейчас прилетит ядро или осколок и ударит его прямо в голову.

10 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Ытларах калаҫ! — терӗ пӗрремӗшӗ, — пӗркун ав пӗр эсрелӗ ак ҫакӑнтах килсе ӳкрӗ, икӗ матрос урине татса кайрӗ, ан та калаҫ луччӗ.
— Говори больше! — сказал первый, — намеднись тут же прилетела окаянная, двум матросам ноги пооборвала, — так не говори лучше.

Халь тин ӗнтӗ, шухӑшласа илсен тин, урапа ҫине ларатӑп та тек анасси пулас ҫук вара, тӳрех Севастополе пырса кӗретӗп, халь ӗнтӗ мана ниепле ӑнсӑртран килсе тухнӑ сӑлтав та чарса тӑраймӗ тесе шухӑшласа илсен ҫеҫ, хӑй шыранӑ хӑрушлӑха вӑл, куҫ умӗнче пекех, уҫҫӑн курчӗ, ҫывӑхрах пек туйӑнчӗ вӑл ӑна, вара, нимӗнле мар пулса кайса, хӑй шухӑшӗнчен хӑй хӑраса ӳкрӗ.
Дело в том, что только теперь, при мысли, что, севши в тележку, он, не вылезая из нее, будет в Севастополе и что никакая случайность уже не может задержать его, ему ясно представилась опасность, которой он искал, — и он смутился, испугался одной мысли о близости ее.

7 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Чӑн малтан вӑл кӑмӑлсӑрланнӑ пекрех пулчӗ пулас: вӑл ӗнтӗ унта куҫма питӗ аван хатӗрленсе ҫитнӗччӗ, ӑшӗ те вӑрками пулнӑччӗ ун, анчах вилме тӳр килмерӗ-мӗн, каллех чӑн-чӑн пурнӑҫа, бомбӑсемпе траншейӑсем патне, салтаксем патне, юн патне таврӑнма тӳр килсе тухрӗ, ҫакна пула ӗнтӗ унӑн кӑмӑлӗ хуҫӑлчӗ; унтан вӑл, мӗншӗн савӑннине чухламасӑрах, хӑй чӗре юлнӑшӑн савӑнчӗ, унтан вара — хӑраса ӳкрӗ, бастионран хӑвӑртрах тулса каяс килчӗ ун.
Самое первое впечатление его было как будто сожаление: он так было хорошо и спокойно приготовился к переходу туда, что на него неприятно подействовало возвращение к действительности, с бомбами, траншеями, солдатами и кровью; второе впечатление его была бессознательная радость, что он жив, и третье — страх и желание уйти скорей с бастиона.

13 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

«Турӑҫӑм, каҫарсам ман ҫылӑхӑмсене!», терӗ вӑл, хӑлаҫланса илсе, кӑштах ҫӗкленчӗ те ӑнсӑр пулса ӳпне ӳкрӗ.
«Господи, прости мои согрешения!» — проговорил он, всплеснув руками, приподнялся и без чувств упал навзничь.

Бомба чуласа аннине курсан, Михайлов та ҫӗре ӳкрӗ, вӑл та ҫавӑн пекех куҫне хӗсрӗ, ҫавӑн пекех икӗ хутчен уҫа-уҫа пӑхрӗ вӑл вӗсене, бомба ҫурӑлма ӗлкериччен, ҫак икӗ ҫекунд хушшинче, вӑл та, Праскухин пекех, калама ҫук нумай шухӑшларӗ, темӗн те пӗр чӑтса ирттерчӗ.
Михайлов, увидав бомбу, упал на землю и так же зажмурился, так же два раза открывал и закрывал глаза и так же, как и Праскухин, необъятно много передумал и перечувствовал в эти две секунды, во время которых бомба лежала неразорванною.

«Ӳксе ҫӗмӗрӗлсе юнланса пӗтрӗм пулас, эпӗ» — шухӑшласа илчӗ вӑл, унтан вара вӑл, хай, хӑй умӗнчен ҫаплах-ха вӗлтлетсе иртекен салтаксем хӑйне таптаса каясран, ытларах та ытларах хӑрама пуҫларӗ, вӑл петӗм вӑйне пухрӗ, «мана та илсе кайӑр-ха» тесе кӑшкӑрма тӑчӗ, анчах кӑшкӑрас вырӑнне чӑтма ҫук хытӑ йынӑшса илчӗ, хӑй йынӑшнине илтсе, хӑй хӑраса ӳкрӗ.
«Верно, я в кровь разбился, как упал», — подумал он, и, все более и более начиная поддаваться страху, что солдаты, которые продолжали мелькать мимо, раздавят его, он собрал все силы и хотел закричать: «Возьмите меня», — но вместо этого застонал так ужасно, что ему страшно стало, слушая себя.

12 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӑл сасартӑк хӑй салтаксем хӑйне таптаса каясран хӑраса ӳкрӗ; эпӗ контужен, тесе кӑшкӑрса ярасшӑнччӗ вӑл, анчах ҫӑварӗ типсе ларнӑ-мӗн ун, чӗлхи ҫӑвар маччи ҫумне ҫыпҫӑнать, чӑтма ҫук ӗҫес килет-мӗн ун.
Ему вдруг стало страшно, что они раздавят его; он хотел крикнуть, что он контужен, но рот был так сух, что язык прилип к нёбу, и ужасная жажда мучила его.

Анчах шӑп ҫак самантра унӑн хупӑнса тӑракан куҫӗсене хӗрлӗ ҫулӑм ҫути хупласа илчӗ те, ҫав тери хыттӑн шартлатса илсе, темӗскерле япала ӑна кӑкӑрӗнчен пырса ҫапрӗ; вӑл таҫталла чупса кайрӗ, хӑйӗн ури тӗлне пулнӑ хӗҫрен такӑнса хӑяккӑн ӳкрӗ.
Но в это мгновение, еще сквозь закрытые веки, глаза его поразил красный огонь, с страшным треском что-то толкнуло его в средину груди; он побежал куда-то, спотыкнулся на подвернувшуюся под ноги саблю и упал на бок.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика