Поиск

Шырав ĕçĕ:

Чӗри (тĕпĕ: чӗре) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унӑн ҫан-ҫурӑмне сивӗ тар тапса тухнӑ, чӗри сиксе тухас пек тапать, кӑкӑрӗ юлашки сывлӑшне кӑларса ярас умӗнхи пек тӑвӑрланнӑ.
Холодный пот облил его всего; сердце его билось так сильно, как только можно было биться: грудь была так стеснена, как будто хотело улететь из нее последнее дыханье.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Чартковӑн чӗри пӳлӗмре ура сасси илтӗнми пуличченех хыттӑн тапрӗ.
Сердце билось сильно у Чарткова, когда он услышал, как раздавался по комнате шелест удалявшихся шагов.

Мӗскӗн художникӗн чӗри тата вӑйлӑн тапма пуҫларӗ.
Сердце стало сильнее колотиться у бедного художника.

Чартковӑн чӗри хыттӑн тапма пикенчӗ.
У него захолонуло сердце.

Пикене ӑсатса хӑварнӑранпа пулман урама ҫитсен, унӑн чӗри вӑйлӑн тапма пуҫларӗ.
Сердце его билось, когда он подходил к той улице, на которой нога его не была со времени роковой встречи.

Невски проспект // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Уҫӑ сывлӑш сывласанах вӑл хӑйӗн чӗри нумай вӑхӑт хушши чирпе выртнӑ хыҫҫӑн самайланса пӗрремӗш хут тула тухнӑ ҫыннӑн чӗри евӗр уҫӑлнине туйса илчӗ.
Он дохнул свежим воздухом и почувствовал свежесть на сердце, как выздоравливающий, решившийся выдти в первый раз после продолжительной болезни.

Аскӑн ҫын чӗринче пулакан чӑрсӑр шухӑшсене вӑл пӗлмерӗ, ун чӗри тап-таса ҫутӑпа ҫунчӗ.
И то, что возбудило бы в развратном человеке дерзкие помышления, то самое, напротив, еще более освятило их.

Вӑл нимле усал шухӑш та тытмарӗ; ун чӗри хӗрарӑмшӑн вӗриленмерӗ, ҫук, ку минутра вӑл юратса курман ҫамрӑк пекех таса чӗреллӗ пулчӗ.
Он не чувствовал никакой земной мысли; он не был разогрет пламенем земной страсти, нет, он был в эту минуту чист и непорочен, как девственный юноша, еще дышущий неопределенною духовною потребностью любви.

Ҫамрӑк ҫыннӑн чӗркуҫҫийӗсем чӗтреме пуҫларӗҫ, чӗри вутпа ҫунчӗ, ӑна хаваслӑх ҫиҫӗм евӗр шӑтарса кӗчӗ.
Колени его дрожали; чувства, мысли горели; молния радости нестерпимым острием вонзилась в его сердце.

Вӑл, хӑйӗн чӗри тапнӑ пекех хӑвӑртланнӑ утӑмне чакарасшӑн пулса, ним курмасӑр, ним илтмесӗр, ним чухламасӑр пикен илемлӗ урисен йӗррипе утрӗ.
Не слыша, не видя, не внимая, он несся по легким следам прекрасных ножек, стараясь сам умерить быстроту своего шага, летевшего под такт сердца.

Хӗр пӗрре пӑхса илнипех Пискарев чӗри вӑркама пуҫларӗ; хӑйне ҫапла пуҫсӑрланса йӗрлесе пынишӗн курайманни те хӗр пичӗ ҫинче уҫҫӑнах палӑрчӗ, анчах та ҫак илемлӗ пит ҫинче ҫиллес сӑн та кӑмӑла каять.
Она взглянула на Пискарева, и при этом взгляде затрепетало его сердце; она взглянула сурово, чувство негодования проступило у ней на лице при виде такого наглого преследования; но на этом прекрасном лице и самый гнев был обворожителен.

Унӑн чӗри хӑвӑрттӑн тапрӗ, ҫамрӑк ирӗксӗрех васкама пуҫларӗ.
Сердце его билось, и он невольно ускорял шаг свой.

Данкон ҫунакан чӗри хӑй ертсе пыракан ҫынсен урисем патне ӳксе сӳннӗ, Катя чӗри вара, халӑх юратса ҫӗкленӗскер, ҫунать те ҫутатса тӑрать.
Горящее сердце Данко угасло под ногами тех, для которых оно светило, а сердце Кати, любовно поднятое народом, продолжает гореть и светить.

Эпилог // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Тен, вӑл ҫак сасса илтсен хӑйӗн чӗри хӑвӑрт тапнине, чӗрӗ иккенне туйса илчӗ пуль.
Может быть, только после этого окрика она ощутила горячее биение сердца: оно жило.

Вунҫиччӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

«Ӑна хӑтарма кайрӗҫ» — сасартӑк шухӑш килсе кӗчӗ те ун пуҫне, вӑл чӗтресе ӳксе пӗр самантрах хӑйӗн чӗри пуриншӗн те вӗсене хаяррӑн тавӑрасшӑн пулнине ӑнланчӗ.
«Помчались спасать ее», — вдруг мелькнула у него мысль, и он, вздрогнув, сразу понял: вот чего хочет сердце — лютой мести!

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ридлер чӗри ҫиленсе хӑвӑрттӑн тапать.
Сердце у Ридлера билось зло, частыми ударами.

Старикӗн чӗри вӗриленсе кайрӗ.
Горячо стало у старика на сердце.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

— Хӑтарма май килмесен, унӑн вилӗмӗ санӑн, «партизансен соединени командирӗн» чӗри ҫине вырттӑр.
— Если не удастся спасти, пусть ее смерть ляжет на твою совесть… «командир партизанского соединения»!

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Катя ӑна шӑппӑн ҫеҫ хӑйӗн чӗри, тухатнӑ пекех, тайма чарӑнса, ҫуттӑн ялкӑшни ҫинчен, унта ҫурхи.
Сердце Кати остановилось, точно завороженное, и горит — большущее, светлое…

Саккӑрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Вара йӗри-тавра унӑн чӗри кӑна, пӑр айӗнчен тапса тухнӑ юхан шыв пек ҫутӑлса тӑраканскер, юлать.
Будет одно ее сердце, плещущее, как вырвавшаяся из-подо льда река.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика