Поиск

Шырав ĕçĕ:

Оперов (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпӗ ҫапла шухӑшларӑм: Илинька Грап, мана курсан, питӗм ҫине сурать тата, ман ҫине сурса, тӗрӗс тӑвать; Оперов эпӗ инкеке лекнӗшӗн савӑнать, ман инкек ҫинчен пурне те кала-кала парать; Колпиков мана Яр патӗнче тивӗҫлипе намӑс кӑтартнӑ иккен; Корнакова княжнӑпа хам тӑрлавсӑр калаҫнисем хыҫҫӑн урӑхла пулма та пултараймасть т. ыт. те, т. ыт. те.
Я думал, что Иленька Грап плюнет мне в лицо, когда меня встретит, и, сделав это, поступит справедливо; что Оперов радуется моему несчастью и всем про него рассказывает; что Колпиков был совершенно прав, осрамив меня у Яра; что мои глупые речи с княжной Корнаковой не могли иметь других последствий, и т. д., и т. д.

XLV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вара эпир хыпалансах мала тухрӑмӑр та, эпӗ хамӑн алла парасшӑн пултӑм, Оперов хӑйӗн хӑма таткине тӑсрӗ, анчах Семенов хӑйӗн хура та пысӑк аллине пиртен малтан тӑсса пачӗ, ҫакӑнпа пире ӑна хамӑртан ҫӳле хурассине аван мар туйӑмӗнчен хӑтарчӗ.
И мы поторопились выйти вперед и подать — я свою руку, Оперов свою дощечку, но Семенов еще прежде нас протянул свою черную большую руку, избавляя нас этим от неприятного чувства делать как будто бы честь ему.

ХLIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Оперов та ман пекех шутларӗ пулас, пуринчен кайра тӑчӗ; анчах вӑл Зухина тата ыттисене саламланӑ чухне яланхи пекех сӑмахӗсене тата-тата каланӑ сасӑ пире йӑлтах лӑплантарчӗ.
Оперов, кажется, тоже разделяя мое мнение, стоял сзади всех; но звук голоса Семенова, когда он своей обыкновенной отрывистой речью приветствовал Зухина и других, совершенно успокоил нас.

Оперов асӑрхаттарнипе эпӗ пур енчен те килӗшрӗм, ку асӑрхаттарни уйрӑмах мана пырса тивет, мӗншӗн тесен Семеновпа эпӗ лайӑххӑн паллашман; анчах маншӑн юлташсен ӗҫне хутшӑнасси кӑмӑллӑ пулнӑран тата Семенова хӑйне питӗ курас килнӗрен, эпӗ ҫапла асӑрхаттарнине ним шарламасӑр ирттерсе ятӑм.
Я был совершенно согласен с замечанием Оперова, особенно в отношении меня, который был почти незнаком с Семеновым, но мне так приятно было знать себя, участвующим в общем товарищеском деле и так хотелось видеть самого Семенова, что я ничего не сказал на это замечание.

— Камит курма кайнӑ пек пурте кайсан, аван мар пулмӗ-ши? — терӗ Оперов хӑйӗн ҫинҫе сассипе.
— Не будет ли это неловко, — сказал Оперов своим тоненьким голоском, — что все мы, как редкость, придем смотреть на него?

— Мӗн вара, кондицисемшӗн укҫа илтӗн-им? — терӗ Оперов, хӑйӗн тетрадьне уҫкаланӑ май.
— Что ж, за кондиции деньги получил? — сказал Оперов, перелистывая свою тетрадку.

Пӗррехинче каҫпа, эпир Зухин патне пухӑнса ҫитсен, тетрадьсем ҫинелле ӳпӗннӗ Оперов, ывӑс ҫинчи шӑн ҫуртасӑр пуҫне, бутылка ӑшӗнчи шӑн ҫуртӑна та хӑй ҫывӑхне куҫарса лартрӗ, вара физикӑпа вӗттӗн ҫырса тултарнӑ тетрадьсене ҫинҫе сасӑпа вулама пуҫларӗ, шӑп ҫав вӑхӑтра пӳлӗме хуҫа арӑмӗ кӗчӗ те Зухина такам ун патне ҫыру илсе килни ҫинчен пӗлтерчӗ.
Раз вечером, только что мы сошлись к Зухину, и Оперов, приникнув головой к тетрадкам и поставив около себя, кроме сальной свечи в подсвечнике, сальную свечу в бутылке, начал читать своим тоненьким голоском свои мелко исписанные тетрадки физики, как в комнату вошла хозяйка и объявила Зухину, что к нему пришел кто-то с запиской.

Халӗ, экзаменсем умӗн, мӗн пуласса Оперов малтанах каласа хуни чӑнах та пурнӑҫа кӗчӗ.
Теперь, перед экзаменами, предсказание Оперова сбылось.

Мана тата ҫакӑ пушшех вӑйлӑ тӗлӗнтерчӗ: Оперов сӗрме купӑс калама пӗлет иккен, пирӗнпе пӗрле хатӗрленекен тепӗр студент виолончельпе те, фортепьянӑпа та калать, иккӗшӗ те университет оркестрӗнче тӑраҫҫӗ, музыкӑна аванах пӗлеҫҫӗ, лайӑх музыкӑна пысӑк хака хураҫҫӗ.
Еще к большему удивлению моему, Оперов играл на скрипке, другой из занимавшихся с нами студентов играл на виолончели и фортепьяно, и оба играли в университетском оркестре, порядочно знали музыку и ценили хорошую.

ХLIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫул ҫинче Оперов мана Зухин кӑмӑлӗ тата вӑл епле пурӑнни ҫинчен пайтах каласа кӑтартрӗ, киле ҫитсен, хам пӗлме пуҫланӑ ҫӗнӗ ҫынсем ҫинчен шухӑшланипе, манӑн вӑрахчен ыйхӑ килмерӗ.
Дорогой Оперов рассказал мне многое про характер и образ жизни Зухина, и, приехав домой, я долго не спал, думая об этих новых, узнанных мною людях.

— Эсӗ асту, ӗҫке ан ер, — терӗ Оперов, хӑй пачах ӗҫменскер.
— Ты смотри не запей, — сказал Оперов, который сам ничего не пил.

Эпӗ ӑна хамӑн укҫана сӗнтӗм, анчах Зухин, мана илтмӗш пулса, Оперовран ыйтрӗ, вара Оперов, вӗтӗ шӑрҫапа капӑрлатнӑ кошелек кӑларса, ӑна кирлӗ чухлӗ укҫа пачӗ.
Я предложил было своих денег, но Зухин, как будто не слыхав меня, обратился к Оперову, и Оперов, достав бисерный кошелек, дал ему требуемую монету.

Пире пурсӑмӑра та тени comme il faut пулма мӗн чухлӗ те пулин юрӑхлӑ пӗр курсри юлташсене пӗлтерет, паллах, ку шута Грап та, Семенов та, Оперов та, ниме тӑман господинсем те кӗмеҫҫӗ.
Всех нас — значит, всех товарищей более или менее comme il faut нашего курса, в числе которых, разумеется, не были ни Грап, ни Семенов, ни Оперов, ни все эти плохонькие господа.

XXXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Анчах экзамен умӗн, мана тетрадьсем кирлӗ пулса тӑрсан, Оперов, хӑй сӑмах панине асра тытса, мана хӑйӗн тетрачӗсемпе усӑ курма тата пӗрле вӗренме сӗнчӗ.
Однако перед экзаменом, когда мне понадобились тетради, Оперов, помня свое обещание, предложил мне свои и пригласил заниматься вместе.

XXXVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Оперов тем мӑкӑртатса илчӗ пулас, «Эсӗ ху вара айван ӑслӑ ача» тенӗ пек те туйӑнчӗ, анчах эпӗ ҫакна пачах илтмерӗм.
Кажется, что Оперов пробормотал что-то, кажется даже, что он пробормотал: «А ты глупый мальчишка», — но я решительно не слыхал этого.

— Кунта вырӑнсене сутӑн илмеҫҫӗ, кам малтан килет, ҫав ларать, — терӗ Оперов, хӑйӗн вырӑнӗнче ҫиллессӗн тӳрленерех ларнӑ май ман ҫине самантлӑха кӳренӳллӗн пӑхса илсе.
— Тут мест не откупают, а кто пришел прежде, тот и садится, — сказал Оперов, сердито поправляясь на своем месте и на мгновение взглянув на меня возмущенным взглядом.

Аудиторие каялла кӗрсен, эпӗ ман тетрадьсене хыҫалти сак ҫине кайса хунине, Оперов хӑй вырӑнӗнче ларнине куртӑм.
Возвратясь в аудиторию, я увидел, что мои тетради переложены на заднюю лавку, а Оперов сидит на своем месте.

Пӗррехинче эпӗ унран маларах пырса ҫитрӗм, юратнӑ профессор лекцийӗ пулнӑран лекцисене сиктеркелесе ҫӳрекен студентсем те пухӑннӑччӗ, ҫавӑнпа пушӑ вырӑн юлманччӗ, эпӗ Оперов вырӑнне йышӑнтӑм, хамӑн тетрадьсене пюпитр ҫине хутӑм та тухрӑм.
Раз я пришел прежде его, и так как лекция была любимого профессора, на которую сошлись студенты, не имевшие обыкновения всегда ходить на лекции, и места все были заняты, я сел наместо Оперова, положил на пюпитр свои тетради, а сам вышел.

Эпӗ Оперов пӗр сӑлтавсӑрах сивӗннинчен тӗлӗнтӗм.
Я удивлялся беспричинному охлаждению Оперова.

Оперов мана нимӗн те каламарӗ, ҫавӑн хыҫҫӑнхи лекцисенче вара мана хӑй малтан сывлӑх сунма пӑрахрӗ, аллине хӑма таткилле тӑсса пами пулчӗ, калаҫмарӗ, эпӗ хам вырӑна ларнӑ вӑхӑтра вӑл, пуҫне пӑрса хурса тата кӗҫ-вӗҫ тетрачӗ ҫумне перӗнес пек пӗксе, ун ҫине тинкерсе пӑханҫи турӗ.
Оперов ничего не сказал мне, но на следующих лекциях не здоровался со мной первый, не подавал своей дощечки, не разговаривал, и когда я садился на место, то он, бочком пригнув голову на палец от тетрадей, делал, как будто вглядывался в них.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика