Поиск

Шалый

Ҫав вӑхӑтра Давыдовпа Шалый хӑйсен ӗҫне турӗҫ: Фрол Рваный сарайӗнче ҫутӑрах пултӑр тесе, Давыдов ун тӑррине улӑхса кайрӗ те икӗ кашта хушшинчи улӑма сирчӗ.
А тем временем Давыдов и Шалый уже действовали: чтобы в сарае Фрола Рваного стало светлее, Давыдов взобрался на крышу, вилами снял солому с двух прогонов.

— Тимошкӑна санпа пӑтраштарнӑ тетӗн-и? — мӑшкӑлчахлӑн кулса илчӗ Шалый.
— Думаешь, Тимошку с тобой попутал? — насмешливо усмехнулся Шалый.

Давыдов, ӗненмесӗр, пирченнӗ тутисемпе кӑшт кулса илчӗ, Шалый ҫакна асӑрхарӗ те урсах кайрӗ:
Твердые губы Давыдова лишь слегка тронула недоверчивая улыбка, но Шалый приметил ее и рассвирепел:

— Шӑпӑрт! — шантарчӗ Шалый.
— Могила! — заверил Шалый.

— Ку тӗрӗс, — килӗшрӗ Шалый.
— Это верно, — согласился Шалый.

— Ун пек ҫылӑх та пулнӑ, — ҫӑмӑллӑнах килӗшрӗ Шалый.
— Был и такой грех, — охотно согласился Шалый.

Анчах Шалый та ун ҫине ытла йӑвашшӑнах пӑхмарӗ.
Но Шалый смерил его не очень-то ласковым взглядом, спросил:

Шалый хӑй нухрепрен тарланӑ чӳлмекпе сӗт илсе тухрӗ, сӗтел ҫине икӗ кружка лартрӗ, ассӑн сывласа ячӗ:
Шалый сам принес из погреба запотевшую корчагу молока, поставил на стол две кружки, вздохнул:

— Шалый тытӑнчӑклӑн хиклетсе илчӗ те калавне ҫапла пӗтерчӗ: — Мана вӑл тӑм пуҫ, тесе ятласа тӑкрӗ, турӑшсем умӗнче кӗлтурӗ те кайрӗ.
— Шалый сдержанно хмыкнул, закончил: — Обозвала она меня черным дураком, помолилась на образа и пошла.

Шалый тимӗрҫ лаҫҫине кӗчӗ, чӗр ҫиттине хӑрӑмланса пӗтнипе хуралнӑ верстак ҫине пӑрахса, Давыдова кӗскен: «Кайрӑмӑр!» — терӗ те килнелле утма пуҫларӗ.
Шалый прошел в кузницу, бросил фартук на черный от копоти верстак, коротко сказал Давыдову: «Пошли!» — и зашагал к дому.

— Ухмахла калаҫатӑн эсӗ, йӗкӗт, — ҫилӗллӗн тавӑрчӗ Шалый.
— Болтаешь ты, парень, глупости, — сурово ответил Шалый.

— Мухмӑр чухне хӑссан ҫынна ҫӑмӑлрах пулать! — ытахальтен тенӗ пек каласа хучӗ Шалый.
— А оно, когда с похмелья стошнит, человеку легче становится, — как бы вскользь сказал Шалый.

— Начар следователь эсӗ, йӗкӗт, — ҫирӗппӗн каласа хучӗ Шалый.
— Плохой из тебя, парень, следователь, — убежденно заявил Шалый.

— Эсӗ мӗн, следователе кӗтӗн-и? — шӳтлесе ыйтрӗ Шалый.
— А ты что, в следователи определился? — шутливо спросил Шалый.

— Эпӗ Селиванова тӑван пулнӑ, санӑн вара аҫу пулатӑп, — тарӑхса каларӗ Шалый.
— Я Селиванову был «братом», а тебе в отцы гожусь, — с досадой проговорил Шалый.

Текех именсе тӑмасӑр, Шалый аллине Давыдов чӗркуҫҫийӗ ҫине хучӗ те: — Акӑ мӗн, пулӑшаканӑм, ҫапла калаҫса татӑлар: мӗн те пулин пулсан, ман ҫине ямалла мар. Килӗшетӗн-и? — терӗ.
Уже не колеблясь, Шалый положил руку на колено Давыдова, сказал: — Вот что, подручный, уговор дороже денег: на меня не ссылаться в случае чего. Согласный?

Шалый ӑна кулса пӗтерме пачӗ те калавне ҫапла вӗҫлерӗ:
Шалый дал ему высмеяться вдоволь, закончил: