Корпус чувашского языка

Пыратпӑр ҫапла, унччен те пулмин, велосипедпа вӑркӑштарса, кам тейӗр ӗнтӗ эсир, Коваленко пыра парать, ун хыҫӗнчен тата Варенька, вӑл та велосипедпа, хӗп-хӗрлӗ, ӗшеннӗ, ҫапах савӑнчӑклӑ, хаваслӑ.

Идем, и вдруг, можете себе представить, катит на велосипеде Коваленко, а за ним Варенька, тоже на велосипеде, красная, заморенная, но веселая, радостная.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ӗнтӗ малаллине итле.

Теперь слушайте, что дальше.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ҫавӑнпа, эпир ун аппӑшӗ Варенька ҫав «абож паука» качча тухма хатӗрленни ҫинчен унпа калаҫма мӗншӗн тытӑнса тӑни паллӑ ӗнтӗ.

И, понятно, мы избегали говорить с ним о том, что сестра его Варенька собирается за «абож паука».

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Варвара Саввишна ман куҫа килӗшет, — тетчӗ вӑл тутисене йӗлпӗрсе, — кашни этемӗн авланма кирлине эпӗ те пӗлетӗп, анчах… пӗлес килет пулсан, ҫак манӑн веҫех темӗнле сасартӑк тухса тӑчӗ-ҫке ӗнтӗ.

— Варвара Саввишна мне нравится, — говорил он мне со слабой кривой улыбочкой, — и я знаю, жениться необходимо каждому человеку, но… все это, знаете ли, произошло как-то вдруг…

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Ун калушӗпе зонтикне ҫавӑн чухне ӗнтӗ туртса илмеллеччӗ, — хушса хучӗ Иван Иваныч.

— Вот тут бы и отобрать у него калоши и зонтик, — проговорил Иван Иваныч.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Мӗнле пулсан та ӗнтӗ, Варенька Беликовшӑн уҫҫӑнах вашаватлӑ пулма пултарӗ.

Как бы ни было, Варенька стала оказывать нашему Беликову явную благосклонность.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Мӗн кирлине пӗрре те тумасӑр ирттернӗрен пулса пырать ӗнтӗ ку.

И это потому, что совсем не делается то, что нужно.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Коваленко ҫамрӑкскер, ҫӳллӗскер, тӗксӗм сӑнлӑ, шутсӑр мӑн алӑллӑ этем, сӑнӗнченех вӑл баспа калаҫасси палӑрать, чӑнахах ӗнтӗ ун сасси пичкерен тухакан сасӑ пек: бу-бу-бу тутарать…

Он молодой, высокий, смуглый, с громадными руками, и по лицу видно, что говорит басом, и в самом деле, голос как из бочки: бу-бу-бу…

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ҫывӑрмалли пӳлӗмӗ Беликовӑн пӗчӗкҫӗччӗ, каснӑ-лартнӑ ещӗк ӗнтӗ, кроватьне шӑналӑк карса хунӑ.

Спальня у Беликова была маленькая, точно ящик, кровать была с пологом.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Ун йышшисем ӗнтӗ май ҫук нумайланса кайрӗҫ!

— Много уж их нынче развелось!

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Беликов манпа пӗр ҫуртрах пурӑнатчӗ, — малалла каласа кайрӗ Буркин, — ҫав этажрах ӗнтӗ, алӑкпа алӑк тӗлме тӗл, унпа час-часах курӑнса калаҫаттӑмӑр, ҫавӑнпа унӑн килти пурнӑҫне эпӗ пӗлеттӗмччӗ.

— Беликов жил в том же доме, где и я, — продолжал Буркин, — в том же этаже, дверь против двери, мы часто виделись, и я знал его домашнюю жизнь.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ҫапла ҫав ӗнтӗ вӑл.

То-то вот оно и есть.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Мӗн тӑвӑн ӗнтӗ, пирӗн учительсем Тургеневпа Щедрин тӑрӑх вӗренсе ӳснӗ, шухӑшлама чухлакан, май мар ӗретлӗ этемсем, апла пулин те ялан калушпа та зонтикпа ҫӳрекен ҫав пӗчӗкҫӗ этем пӗтӗм вунпилӗк ҫул хушши пӗтӗм гимназие хӑйӗн аллинче тытса пурӑнчӗ.

Вот подите же, наши учителя народ всё мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако же этот человечек, ходивший всегда в калошах и с зонтиком, держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет!

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ҫакна ӗнтӗ «юлташсемпе кӑмӑллӑ пурӑнасса тытса пыни» тесе шутлатчӗ вӑл, пирӗн пата пырса ларма йывӑр пулнӑ курӑнать ӑна, ҫавӑнпа пирӗн пата ҫӳрессине хӑйӗн юлташла ӗҫӗ вырӑнне хунӑран кӑна пыра-пыра ларатчӗ.

Это называлось у него «поддерживать добрые отношения с товарищами», и, очевидно, ходить к нам и сидеть было для него тяжело, и ходил он к нам только потому, что считал это своею товарищескою обязанностью.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Аплине апла ӗнтӗ вӑл, веҫех аван ку, анчах мӗн те пулин сиксе тухмасан юрӗччӗ!

— Оно, конечно, так-то так, все это прекрасно, да как бы чего не вышло.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Чӑн-чӑн пурнӑҫ ӑна вӗчӗрхентерсе, сехрине хӑпартса, ялан шиклентерсе пыратчӗ, тен, хӑй шиклӗхне, паянхинчен йӗрӗннине тӳрре кӑларасшӑнах пулас, вӑл иртнӗ пурнӑҫрипе нихӑҫан пулманнине яланах мухтаса пыратчӗ, уншӑн ӗнтӗ хӑй вӗрентсе пурӑннӑ авалхи чӗлхесем те чӑн пурнӑҫран пытанмалли калушӗсемпе тата зонтикӗпе пӗр картрах тӑнӑ.

Действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к настоящему, он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ун ҫинчен илтнӗ ӗнтӗ эсӗ.

Вы о нем слышали, конечно.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ну, халӗ ӗнтӗ Кирилла, Гордея, халӗ кӑна вилнӗ ачасене Герасима, Пантелея…

Ну, таперя Кирилла, Гордея, младенца новопреставленного Герасима, Пантелея…

Кӑткӑс ӗҫ // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 95–99 стр.

— Тӑхта ӗнтӗ, ан васка…

— Постой, не шибко…

Кӑткӑс ӗҫ // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 95–99 стр.

Тӑванне курас килекен пулнӑ ӗнтӗ…

Соскучились по братце…

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.