Поиск

Шырав ĕçĕ:

сӑмахсемпе (тĕпĕ: сӑмах) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пирӗн отрядра усал сӑмахсемпе вӑрҫма пачах та чарнӑччӗ.
В нашем отряде ругаться запрещалось строго-настрого.

Икӗ операци // Уйӑп Мишши. Медведев Д.Н. Ровно патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 246 с.

Тепӗр темиҫе минутран эпир… усал та хаяр сӑмахсемпе хытӑ вӑрҫнине илтрӗмӗр.
Через несколько минут мы услышали… громкие ругательства.

Унтан та ытла — ҫав Макҫӑмшӑн аслати пек хӑрушӑ, чунтан курайман Емельяниха Курганов умӗнче авӑнса пӗшкӗнни, ӑна лӑпкӑ сасӑпа, тутлӑ сӑмахсемпе йӑпӑлтатни — паха.
И, главное, ненавистная Емельяниха, гроза и бич Максимки, будет гнуться перед Кургановым, говорить тихим и сладким голосом.

I // Петӗр Хусанкай. Телешов Д.Н. Типшар: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1946. — 56 с. — 8–56 с.

Эпир ҫак сӑмахсемпе килӗшрӗмӗр, анчах ун умне ҫакнашкал услови лартрӑмӑр: малтан нимӗҫсен ҫарӗнчи йӗркесене лайӑх пӗлсе ҫитмелле, эпӗ ҫав облаҫре ҫуралнӑ ҫын теме нимӗҫсен пӗр-пӗр облаҫне тӗплӗн пӗлекен пулса ҫитмелле, терӗмӗр.
Мы на это согласились, но поставили перед ним условие: хорошо изучить порядки в гитлеровской армии, изучить какую-нибудь немецкую область, чтобы выдавать себя уроженцем этой области.

«Пауль Pиберт» // Уйӑп Мишши. Медведев Д.Н. Ровно патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 246 с.

Инквизици хӑйӗн приговорӗсене яланах икӗпитлӗ сӑмахсемпе йышӑннӑ.
У инквизиции было в обычае выносить лицемерные приговоры

Джордано Бруно // Лина Агеносова. Волков А.Л. Ҫӗрпе пӗлӗт: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 188 с.

Урампа иртсе пынӑ чух хӗрарӑм ҫумне кирлӗ-кирлӗ мар сӑмахсемпе ҫыпӑҫакан ҫын та — эпех пулнӑ…
Человек, преследовавший на улице даму нескромными предложениями, — это тоже я…

Мораль хуралҫи // А. Петров. Горький М. Америкӑра. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 76 с. — 62–75 с.

Эпӗ тӗрӗс мар шухӑшланине, йӑнӑшнине мана вӑл нумайччен лайӑх сӑмахсемпе каласа ӗнентерчӗ.
Он долго убеждал меня хорошими словами в том, что я не прав, ошибаюсь.

Манӑн университетсем // Леонид Агаков. Горький М. Манӑн университетсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 138 с.

Вӑл хуллен кӑна намӑс сӑмахсемпе вӑрҫса, пырне шӑмӑ ларнӑ пек мӗкӗрсе, хӑйӗн хырса тасатнӑ питне ывӑҫ тупанӗпе хыттӑн сӑтӑрма тытӑнчӗ.
Он начал крепко растирать ладонью битое своё лицо, тихонько ругаясь матерными словами, рыча, как подавившийся костью.

Хӑйне ухмахла е ирсӗр япалапа тарӑхтарсан, вӑл кӑвак куҫӗсене мӑшкӑллӑнрах хӗсетчӗ те, кӗске, сивӗ сӑмахсемпе яланах мӗнле те пулин питӗ тӳрӗ, хӗрхенӳсӗр каласа хуратчӗ.
Когда его раздражали глупостью или подлостью, он только насмешливо прищуривал серые глаза и говорил короткими, холодными словами что-то, всегда очень простое, безжалостное.

Кӑнтӑрла пурӑнса ирттерни ҫинчен, темле, сӑмахсемпе каласа памалла мар пачах та ют туйӑмсем ҫинчен ҫӑмӑллӑн шухӑшланать.
Легко думается о чём-то неуловимом словами, чуждом всему, что пережито днём.

Эпӗ хама хам ҫав сӑмахсемпе ӳсӗрӗлсе кайнӑ пек туйрӑм, вӗсенчи шухӑшсене тытаймарӑм, сӑмахсен тӑвӑлӗнче манӑн айри ҫӗр сулӑнкаласа тӑчӗ, вара эпӗ час-часах аптӑраса ҫитсе, ҫӗр ҫинче манран ухмахрах тата пултарусӑртарах ҫын ҫук, тесе шухӑшларӑм.
Я чувствовал себя опьянённым словами, не улавливал мысли в них, земля подо мною качалась в словесном вихре, и часто я с отчаянием думал, что нет на земле человека глупее и бездарнее меня.

Никифорыч ҫемҫен, тутлӑ сӑмахсемпе калаҫать, унтан темле эпӗ сисичченех урӑх калаҫу ҫине куҫать:
Никифорыч говорит очень плавно, вкусными словами и, как-то незаметно для меня, переходит на другую тему:

Сӑмахсемпе мар, тараса пуканӗсемпе!
Не словами, а — гирями!

Эпӗ вӗсем йывӑррине, хытӑ пулнине сисеттӗм, анчах та мана хамӑн ҫав тери пӑтравлӑ шухӑшсене ҫав сӑмахсемпе кӑна каласа пама пултарнӑн туйӑнатчӗ.
Я чувствовал, что они тяжелы, резки, но мне казалось, что только ими я могу выразить глубочайшую путаницу моих мыслей.

Эпӗ ӗнтӗ сахал мар кӗнекесем вуласа тухнӑ, сӑвӑсем вулама юратнӑ тата хам та сӑвӑсем ҫырма пуҫланӑ пулин те — «хам сӑмахсемпе» калаҫаттӑм.
Несмотря на то, что я уже немало прочитал книг, любил читать стихи и сам начинал писать их, — говорил я «своими словами».

Анчах вӑл, манӑн ыйтусене ӑнланмасӑр пулас, «мӗншӗн» тесе ыйтнине хирӗҫ кӗнекери пек, ӗнентерме пултарайман сӑмахсемпе халӑхӑн йывӑр пурӑнӑҫӗ ҫинчен, халӑха ҫутта кӑларма, вӗрентме кирли ҫинчен калатчӗ.
Он, видимо не понимая моих вопросов, отвечал на вопрос — для чего? говорил книжно и невразумительно о тяжелой жизни народа, о необходимости просвещения, знания.

— Эпӗ унран пӗрре кӑна мар тӗрлӗ сӑмахсемпе ыйтаттӑм:
Не однажды, разными словами, я спрашивал:

— Тӗнчене юратупа выҫлӑх тытса тӑраҫҫӗ, — тесе пӑшӑлтатнине илтрӗм те эпӗ, ку сӑмахсемпе «Выҫлӑх-патша» ятлӑ революциллӗ кӗнекен ячӗ пичетленнине аса илтӗм.
— Любовь и голод правят миром, — слышал я горячий шопот и вспомнил, что эти слова напечатаны под заголовком революционной брошюры «Царь-голод».

Хӗрарӑм ҫинчен вӑрттӑн пӑшӑлтатса, эпӗ пӗлмӗш сӑмахсемпе, эпӗ вуламан сӑвӑсемпе калаҫма тытӑнсан — вӑл сасартӑк вӑрӑ Башкин тӗслӗ пулса кайрӗ.
Заговорив о женщине таинственным шопотом, словами, которых я не знал, стихами, которых не читал, — он вдруг стал похож на вора Башкина.

Унтан, чей ӗҫсе ларнӑ чух, вӑл ҫыхӑнусӑр та тирпейсӗр сӑмахсемпе каласа пачӗ: ҫак хӗрарӑм — помещица, хӑй — истори учителӗ, унӑн ывӑлӗн репетиторӗ пулнӑ, ӑна юратса пӑрахнӑ, хӗрарӑм упӑшкинчен — нимӗҫ баронран уйӑрӑлса кайнӑ, оперӑра юрланӑ, малтанхи упӑшки унӑн пурӑнӑҫне пӑсма тем пекех тӑрӑшнӑ пулин те вӗсем питӗ лайӑх пурӑннӑ.
Потом, когда мы пили чай, он бессвязно, не обычными словами рассказал, что женщина — помещица, он — учитель истории, был репетитором ее сына, влюбился в нее, она ушла от мужа-немца, барона, — пела в опере, они жили очень хорошо, хотя первый муж ее всячески старался испортить ей жизнь.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика