Поиск

Шырав ĕçĕ:

пекех сăмах пирĕн базăра пур.

пекех (тĕпĕ: пекех) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хальхи пекех ыйтнӑччӗ унран пӗрремӗш священник, Азария ашшӗ, хӑлтӑркка старик:
И, как и теперь, спросил его первосвященник, отец Азарии, дряхлый старик:

XII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

— Тав тӑватӑп сана, ман патшам, мӗнпуриншӗн: сан юратӑвушӑн, сан илемӳшӗн, сан ӑслӑлӑхушӑн, — ун ҫумне, шерпетлӗ ҫӑлкуҫ ҫумне ҫыпӑҫса ларнӑ пекех, тута-ҫӑварӑмпа сӗртӗнмешкӗн чармарӑн эсӗ мана.
— Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою любовь, за твою красоту, за твою мудрость, к которой ты позволил мне прильнуть устами, как к сладкому источнику.

Ӗҫсе тӑраннӑ хыҫҫӑн куҫӗсене вӑл Соломон ҫинче ачаш, ҫепӗҫ кулӑпа чарса тӑратнӑ та вӗсене текех ниҫталла пӑрман вара; патша, Суламифь пекех, ҫаппа-ҫарамасскер, ун вырӑнӗ умӗнче чӗркуҫленнипех тӑнӑ, урисем юнра ишнине те, аллисем кӗрен тӗспе пӗвенсе ларнине те асӑрхаман.
И когда напилась, она с нежной, прекрасной улыбкой остановила свои глаза на царе и уже больше не отводила их; а он стоял на коленях перед ее ложем, весь обнаженный, как и она, не замечая, что его колени купаются в ее крови и что руки его обагрены алою кровью.

Сасартӑк вара вӑл, тӗршӗнсе-пӗкӗрӗлсе, пуҫне плащ ӑшнелле пытарнӑ та, пӳлӗмрен, сехӗрленнӗ шакал пекех, хӑюсӑррӑн йӑпшӑнса тухма тапратнӑ.
И вдруг, согнувшись, спрятав в плащ голову, он робко, точно испуганный шакал, стал выползать из комнаты.

Юрату та, вилӗм пекех, вӑйлӑ…
Так же сильна, как и смерть, любовь…

Калӑпӑр, эпир иксӗмӗр тинӗсӗн вӗт чулне пысӑк миххе чӑп-тулли пуличчен тултаратпӑр та унта пурӗ те пӗртен-пӗр хаклӑ сапфир пӑрахатпӑр, михӗрен ҫак чула нумай хутчен кӑларсан, эсӗ хӑҫан та пулин ҫав хаклӑ япалана пурпӗрех тупатӑн, — ку та ӗнтӗ ҫакӑн пекех тӗрӗс.
Это так же верно, как и то, что если мы с тобою наполним большой мешок доверху морским гравием и бросим в него всего лишь один драгоценный сапфир, то, вытаскивая много раз из мешка, ты все-таки рано или поздно извлечешь и драгоценность.

Ҫуллахи шӑрӑх уйӑхсенчи пушхир пекех ун вар-хырӑмӗ!
Чрево ее как пустыня в жаркие летние месяцы!

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Вӑл, авимелех те ӑсчах, чура евӗр выртать ун урисем таврашӗнче, йытӑ пекех илмест ун ҫинчен куҫӗсене.
Он, авимелех и мудрец, он, как раб, лежит около ее ног и, как собака, не спускает с нее глаз своих.

Суккӑр ҫын пекех пыратӑн… илсе килсе патӑр-ха.
Идешь вслепую… пущай принесет.

40-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Вӑл типсе кайнӑ ҫуннӑ ҫӑкӑр хыттине шӑлӗсемпе ҫырта-ҫырта таткалать, хутланса ларнӑ пӳрнисемпе ҫӑкӑр ҫемҫине чава-чава илсе, чӑмламасӑр пекех, шӗвӗрӗлсе тухнӑ карланкӑ шӑммине йывӑррӑн хускаткаласа, выҫҫӑн хыпса ҫӑтать.
Рвал черствую, пригорелую корку зубами, раздирал мякоть скрюченными пальцами и с жадностью глотал, почти не прожевывая, трудно двигая острым кадыком.

Унӑн тути хӗррисем чӗтреҫҫӗ, Яков Лукичӑн алли хӗврен ҫӑкӑр сӑмси туртса кӑларнине сӑнаса тӑракан куҫӗсем кашкӑрӑнни пекех ялтӑртатаҫҫӗ.
У него дрожали губы, по-волчьи сверкали глаза, наблюдавшие за тем, как рука Якова Лукича извлекает из-за пазухи краюху хлеба.

Пичӗ-куҫӗ хуп-хура хӑйӗн, ҫилпе куштӑрканӑ, ырханланса ҫитнӗ пирки питҫӑмарти шӑммисем ҫинчи ӳт-тирӗ хытӑ туртӑнса карӑннӑ, куҫӗсем тарӑн путса кӗнӗ, типсе шурса кайнӑ тути хӗррисем ҫинче кӑпӑшка пӗчӗк мӑйӑхсем кӑмрӑкпа ӳкерсе хунӑ пекех хуп-хура ӳссе вӑрӑмланнӑ.
Лицо его было черно и обветренно, кожа на скулах от худобы туго натянута, глаза глубоко ввалились, а над белесыми спекшимися губами четко, как нарисованные углем, чернели отросшие пушистые усики.

Уйӑхӗ хитре туптаса тунӑ пекех ҫип-ҫинҫе те авӑнчӑк, ҫумӑр пуласса пӗлтерет, ҫавӑнпа та Яков Лукич ун ҫине пӑхса илчӗ те татӑклӑнах: «Тырӑ пулатех!» — тесе шухӑшларӗ.
Месяц был чеканно-тонкий, пологий, суливший обильные дожди, и Яков Лукич, взглянув на него, окончательно утвердился в мысли: «Быть урожаю!»

Анчах эпӗ, ҫапах та, телейлӗ вӑхӑтра ҫуралнӑ пулмалла ҫав, унсӑрӑн манӑн Половцевпа ҫыхланнӑ ӗҫсем кун пекех ыррӑн пӗтес ҫукчӗ.
Но я-то, как видно, в урочный час зародился, иначе не кончилось бы мое дело с Половцевым так благополучно.

Пурте пӗр шутлӑ тенӗ пекех, турри те ҫав каяннӑй влаҫӗ майлах хӑтланать!
Скажи, как все одно и бог за эту окаянную власть!

Анчах Лушка, мӗнле пуҫланӑ, ҫавӑн пекех кӗтмен ҫӗртен сасартӑк кулма чарӑнчӗ, урисене тӑсса хучӗ те, алтупанӗпе пӗҫҫисене тата хырӑмне шӑлкаласа, кӑштах хӑйӑлтатакан пулнӑ телейлӗ сассипе, шухӑша кайса, ҫапла каларӗ:
Но Лушка так же неожиданно оборвала смех, вытянула ноги и, гладя ладонями бедра и живот, раздумчиво сказала, голосом чуть охрипшим и счастливым:

39-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Хӑйне такам кӑтӑкланӑ пекех хытӑ кулать.
Смеялась так, как будто ее щекотали.

Ҫавӑнпа та Давыдов кӑвар ҫинчи пекех ларать.
Давыдов сидел как на горячих угольях.

Ҫакӑн пек калаҫса илнӗ хыҫҫӑн Яков Лукич вӗри шывпа пӗҫертнӗ пекех пӳлӗмрен тухса сирпӗнет те чылайччен лӑпланаймасӑр ҫӳрет.
После такого разговора Яков Лукич выскакивал из горенки, словно кипятком ошпаренный, и долго потом не мог успокоиться.

38-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Тем каласан та ҫавӑн пекех туйӑннӑччӗ Давыдова.
Так по крайней мере показалось тогда Давыдову.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика