Поиск

Шырав ĕçĕ:

Дмитрие (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Дмитрие хуҫалӑх ура ҫинче ҫирӗп тӑни, кунти ӗҫченсем тараватлӑ та туслӑ пулни, ҫамрӑксене хапӑлласах йышӑнни савӑнтарать:
Помоги переводом

Агроном — уй-хир хуҫи // Елчӗк Ен. http://елчекен.рф/2023/05/23/%d0%b0%d0%b ... 83c%d0%b8/

Пурнӑҫра хама кӳрентерсе асаплантарнӑ мӗнпур йывӑр минутсене пӗрин хыҫҫӑн тепӗрне аса илтӗм; хам инкеке лекнӗшӗн кама та пулин айӑплама тӑрӑшрӑм: ҫакна кам та пулин юриех турӗ ӗнтӗ, тесе шутларӑм, хама хирӗҫ тунӑ тӗрлӗ каварсем шухӑшла-шухӑшла тупрӑм, профессорсене, юлташсене, Володьӑна, Дмитрие тата университета вӗренме янӑшӑн аттене ӳпкелерӗм; мана ҫакнашкал намӑс тӳсмелле пуличчен пурӑнмалла тунӑшӑн ҫӳлти турра ӳпкелерӗм.
Все тяжелые, мучительные для самолюбия минуты в жизни одна за другой приходили мне в голову; я старался обвинить кого-нибудь в своем несчастии: думал, что кто-нибудь все это сделал нарочно, придумывал против себя целую интригу, роптал на профессоров, на товарищей, на Володю, на Дмитрия, на папа, за то, что он меня отдал в университет; роптал на провидение, за то, что оно допустило меня дожить до такого позора.

XLV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ Дмитрие ҫав ҫынсен ӗҫкисене каймастӑп тесе сӑмах пани кӑна мана вӗсемпе пӗрле савӑнса йӑпанассинчен чарса тӑчӗ.
Только одно честное слово, данное мною Дмитрию, не ездить никуда кутить с ними, удержало меня от желания разделять их удовольствия.

ХLIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Мӗн калас тенӗ, ҫавна йӑлтах каланипе хытах савӑнтӑм, анчах хам мӗн каланин пӗртен-пӗр тӗллевӗ тӑрӑ шыв ҫине кӑларнӑ ҫитменлӗхӗсене Дмитрие йышӑнтарасси пулнине, анчах ҫак тӗллев халь, вӑл вӗриленсе кайнӑ минутра, пурнӑҫа кӗме пултараймассине шута илмерӗм.
Я был очень доволен тем, что высказал ему все, совершенно забывая то, что единственно возможная цель этого высказывания, состоящая в том, чтоб он признался в недостатках, которые я обличал в нем, не могла быть достигнута в настоящую минуту, когда он был разгорячен.

ХLI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вара эпӗ, Дмитрие хӑйӗнчен те вӑйлӑрах йӗплеме тӑрӑшса, вӑл никама та юратманнине ӗнентересшӗн пултӑм, ӑна мӗн пирки кӑна ӳпкелеме пултартӑм, ҫавна йӑлт каларӑм.
И я, стараясь уколоть его еще больнее, чем он меня, стал доказывать ему, что он никого не любит, и высказывать ему все то, в чем, мне казалось, я имел право упрекнуть его.

Хама аялта ларса савӑнма май паманшӑн эпӗ Дмитрие те, Безобедова та хытӑ ҫилентӗм; Безобедов тухса каясса питӗ кӗтрӗм, вӗсен калаҫӑвне ним шарламасӑр итлесе, Безобедов ҫине те, Дмитрий ҫине те тарӑхрӑм.
Мне очень досадно было на Дмитрия и на Безобедова за то, что они лишили меня удовольствия быть внизу; я ждал, скоро ли уйдет Безобедов, и злился на него и на Дмитрия, молча слушая их разговор.

Ҫынсем мӗн каласса пӑхмасӑр унпа туслӑ пуласси Дмитрие шӑпах ҫавӑнпа кӑмӑллӑ, ахӑр.
Но, должно быть, именно поэтому Дмитрию приятно было наперекор всем оказывать ему дружбу.

Эпӗ унпа тӳррӗмӗн те калаҫрӑм, хӑй пур чухнех ӑна калас сӑмахсене Любовь Сергеевнӑна е Дмитрие каласа та калаҫрӑм, юлашки меслет, мана ытларах килӗшрӗ.
Мне случалось разговаривать с ней прямо, но чаще я разговаривал с нею, обращая при ней речь к Любовь Сергеевне или к Дмитрию, и этот последний способ особенно мне нравился.

ХL сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Дмитрие пула эпӗ студентсен ӗҫкӗ тесе калакан йӑпанӑвӗсемпе иртӗхме пуҫларӑм пулин те, мана ку хӗл ҫавнашкал савӑшассинче пӗр хут пулма тиврӗ, унта пулни вара манра ырах мар туйӑм хӑварчӗ.
Несмотря на то, что под влиянием Дмитрия я еще не предавался обыкновенным студенческим удовольствиям, называемым кутежами, мне случилось уже в эту зиму раз участвовать в таком увеселении, и я вынес из него не совсем приятное чувство.

XXXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн кӑштах пӗкӗрӗлчӗкрех ҫурӑмӗ ҫине тата вӑл ҫӗре ҫитиех тайӑлса пуҫ тайнӑ чух ман умма темле пӑхӑнуллӑраххӑн курӑнакан путушӗ ҫине пӑхса, эпӗ Дмитрие халичченхинчен те вӑйлӑрах юратма пуҫларӑм, хам пӗрехмай ҫапла шухӑшларӑм: «Хамӑрӑн йӑмӑксем пирки эпӗ мӗн шутлани ҫинчен ӑна каламалла-ши е ҫук-ши?»
Глядя на немного сутуловатую спину Дмитрия и его подошвы, которые как-то покорно выставлялись передо мной, когда он клал земные поклоны, я еще сильнее любил Дмитрия, чем прежде, и думал все о том: «Сказать или не сказать ему то, что я мечтал об наших сестрах?»

XXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Княгиньӑпа Любовь Сергеевна, пӗр сӑмах сиктермесӗр итлесе, ним шарламасӑр лараҫҫӗ, тавлашӑва вӗсем те хутшӑнасшӑн пулас, анчах хутшӑнмасӑр чӑтса тӑрса, хӑйсемшӗн пӗри Варенькӑна, тепри Дмитрие калаҫтараҫҫӗ.
Княгиня и Любовь Сергеевна сидели молча, вслушиваясь в каждое слово, видимо, желая иногда принять участие в споре, но удерживаясь и предоставляя говорить за себя, одна — Вареньке, другая — Дмитрию.

XXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Любовь Сергеевна ку каҫ ҫӗрӗпех ҫавнашкал ниме тӑман, пӗр-пӗринпе ҫыхӑнман сӑмахсемпе кӑна калаҫрӗ; анчах эпӗ Дмитрие хытӑ ӗненнӗрен тата вӑл: «ну, мӗнле?» тесе ыйтакан сӑнпа пӗрре ман ҫине, тепре хӗр ҫине пӑшӑрханарах пӑхнӑран, эпӗ унашкалли вӑл час-часах пулкалать — Любовь Сергеевнӑна нихӑш енчен те мухтама ҫуккине чунӑмпа ҫирӗппӗн ӗненсе ҫитрӗм пулсан та, ку шухӑша хама хам каламашкӑн та шикленерех тӑтӑм.
Любовь Сергеевна весь этот вечер говорила такими большею частию не идущими ни к делу, ни друг к другу изречениями; но я так верил Дмитрию, и он так заботливо весь этот вечер смотрел то на меня, то на нее с выражением, спрашивавшим: «Ну, что?» — что я, как это часто случается, хотя в душе был уже убежден, что в Любовь Сергеевне ничего особенного нет, еще чрезвычайно далек был от того, чтобы высказать эту мысльдаже самому себе.

XXIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ, нумай пулмасть хамӑн тусӑма Дмитрие укҫа тӑвана та ҫичӗ ют туса хуни ҫинчен каланӑскер, тепӗр кун ирхине, хамӑр яла тухса каяс умӗн, хам тӗрлӗ картинкӑсемпе стамбулкӑсем туянса укҫана йӑлтах салатса янине пӗлнӗ хыҫҫӑн, ҫула кайма вӑл хӑй сӗннӗ ҫирӗм пилӗк тенкӗ хут укҫана илтӗм те кайран пайтах вӑхӑт ун умӗнче парӑмлӑ пултӑм.
Я, который сейчас только говорил Дмитрию, своему другу, о том, как деньги портят отношения, на другой день утром, перед нашим отъездом в деревню, когда оказалось, что я промотал все свои деньги на разные картинки и стамбулки, взял у него двадцать пять рублей ассигнациями на дорогу, которые он предложил мне, и потом очень долго оставался ему должен.

XXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Эх, мана мӗн тери аван мар пулнине эсӗ ӗненес те ҫук, — терӗм эпӗ Дмитрие ҫав каҫхинех, хам пурлӑх йышӑнса юлас шухӑшран йӗрӗннипе ун умӗнче мухтанас шутпа (пурлӑх илессинчен йӗрӗнни мана лайӑх пек туйӑнчӗ), — паян ун патӗнче икӗ сехет хушши аран-аран чӑтса лартӑм.
— Да, ты не поверишь, как мне было неприятно, — говорил я в тот же день вечером Дмитрию, желая похвастаться перед ним чувством отвращения к мысли о том, что я наследник (мне казалось, что это чувство очень хорошее), — как мне неприятно было нынче целых два часа пробыть у князя.

Ҫав кунах каҫпа Колпиковпа пулса иртнӗ мыскара ҫинчен Дмитрие каласа парсан, Колпиков мӗнле тумланнине тӗплӗн каласа кӑтартсан, вӑл питӗ хытӑ тӗлӗнчӗ.
Когда я в тот же день вечером рассказал Дмитрию свое приключение с Колпиковым, которого наружность я описал ему подробно, он удивился чрезвычайно.

XVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Укҫа тӳленӗ хыҫҫӑн шинельсем тӑхӑнма тытӑнсан, Дубков Дмитрие ҫапла каларӗ:
Когда расплатились и стали надевать шинели, Дубков обратился к Дмитрию:

Унпа калаҫнӑшӑн Володьӑпа Дмитрие те ҫиленме пуҫларӑм.
Я даже сердился на Володю и на Дмитрия за то, что они с ним разговаривают.

— Ҫак савӑклӑх Дмитрие теме пула килӗшет.
— Эта веселость как-то странно шла к Дмитрию.

XV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Йӗрӗнмелле кунӗ эсӗ! йӗрӗнмелле кунӗ! — терӗ Дубков Дмитрие.
— Несносный смиренник! ты, несносный смиренник! — сказал Дубков, обращаясь к нему.

Эпир пӗр пек юрататпӑр, мӗншӗн тесен пӗрне-пӗри пӗлетпӗр тата хака хуратпӑр; анчах ҫакӑ Дмитрие мана хӑйне итлеттерме, мана ӑна пӑхӑнма чӑрмантармасть.
Мы любили ровно, потому что взаимно знали и ценили друг друга; но это не мешало ему оказывать влияние на меня, а мне подчиняться ему.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика