Поиск

Антоныч

Ӑна Николай Антоныч кӑна шухӑшласа кӑларнӑ, кукамай тутанса пӑхнипех тӗрӗссине калать — лайӑх сӗт-и, начар-и…
Это Николая Антоныча выдумки, а бабушка всегда на вкус скажет, хорошее молоко или нет…

— Эй эс, Николай Антоныч! — тесе кӑшкӑрчӗ вӑл.
— Эй, ты, Николай Антоныч! — крикнула она.

— Мана Николай Антоныч янӑччӗ ӑна илме….
— Николай Антоныч послал меня за ним.

— Мана Николай Антоныч ячӗ.
— Меня послал Николай Антоныч.

— Сӗте мӗн чухлӗ шыв хушнине кӑтартакан прибор вӑл, — терӗ Николай Антоныч.
— Это прибор, показывающий, много ли воды в молоке. Известно, — Николай Антоныч поднял палец, —

Ҫакӑн ҫинчен шухӑшланӑ май, Мускав шывӗ енне е Воробьев тӑвӗ патнелле тарас мар-и тесе эпӗ актовӑй зал тӑрӑх сулланса ҫӳреттӗм, акӑ учительсен пӳлӗмӗн алӑкӗ уҫӑлчӗ те Николай Антоныч мана кӑчӑк туртрӗ.
Думая о том, как отнестись к этому событию, - не махнуть ли на Москву-реку или на Воробьевы горы, — я слонялся по актовому залу, когда дверь из учительской приоткрылась и Николай Антоныч поманил меня пальцем.

«Эпӗ Николай Антоныча калатӑп», «мана Николай Антоныч хушрӗ», «мана Николай Антоныч ячӗ», тенисем шкулта пӗрмай илтӗнетчӗҫ вара.
«Я скажу Николаю Антонычу, мне велел Николай Антоныч, меня послал Николай Антоныч» — то и дело слышалось в нашей школе.

Тӑваттӑмӗш шкулти пӗрремӗш ҫын ӗнтӗ — Николай Антоныч — пирӗн заведующиччӗ.
По-прежнему первым лицом в четвертой школе был наш заведующий Николай Антоныч.

Татаринов Николай Антоныч.
Татаринов Николай Антоныч.

— Кунта пирӗн заведующи пурӑнать, — терӗм эпӗ, — тен, эсир ӑна пӗлетӗр те пулӗ — Николай Антоныч?
— Здесь наш заведующий живет, — сказал я. — Может, вы его знаете — Николай Антоныч.

Игорь, эпир калаҫса пӗтерессе тарӑхса кайса кӗтекенскер, хыпалансах темскер каласа парать, Николай Антоныч, ӑна итлемесӗр, шухӑша кайса мана хыҫран пӑхса юлать.
Игорь, с нетерпеливым презрением ожидавший конца нашего объяснения, быстро говорил что-то, а Николай Антоныч, не слушая, задумчиво глядел мне вслед.

— Санпа калаҫса пӑхӑпӑр-ха эпир, — Николай Антоныч Наробразран ман пирки панӑ хутӑн тепӗр енне темскер ҫырса хучӗ.
— Ну, мы с тобой еще потолкуем, — Николай Антоныч написал что-то на обороте моей бумаги из Наробраза.

— Ӑҫтан вара эсир, Григорьев? — ыйтрӗ Николай Антоныч хутне вуланӑ май.
— Откуда ж ты, Григорьев? — читая бумагу, внушительно спросил меня Николай Антоныч.

— Сирӗн пек шухӑшлакансем сахал пулаҫҫӗ, — хирӗҫлерӗ Николай Антоныч, унтан пире чӗнсе илчӗ.
— И останетесь в меньшинстве, — возразил Николай Антоныч и кивнул нам.

— Николай Антоныч, — савӑнса каларӗ Игорь, унтан хӗрелсе кайрӗ.
— Николай Антоныч! — торжественно сказал Игорь и покраснел.

— Шӑпрах ачасем, пурте пӗрле ан калар, — терӗ Николай Антоныч.
— Тише, ребята, не все сразу, — сказал Николай Антоныч.

Николай Антоныч ерҫеймест иккен, ҫавӑнпа та пирӗн ӑна вӑрахчен кӗтмелле пулчӗ.
Мы довольно долго ждали: Николай Антоныч был занят.