Поиск

Хопров

Ҫав таранччен ҫаплах чӗнмесӗр ларнӑ Хопров ыйту пачӗ:
До этого все время молчавший Никита Хопров спросил:

Саксем ҫине, кӗтессе купаласа хунӑ георгиевски хӑюсем евӗрлӗ сарӑ-хӗрлӗ те хура йӑрӑмлӑ кавӑнсем ҫинче Фрол Рваный, Лапшинов, Гаев, Николай Люшня, Атаманчуков Василий тата батареец Хопров лараҫҫӗ.
На лавках, на сваленных в углу едовых тыквах, расписанных, словно георгиевские ленты, оранжевыми и черными полосами, — сидели Фрол Рваный, Лапшинов, Гаев, Николай Люшня, Атаманчуков Василий и батареец Хопров.

«Чыхӑнса ларӑсӑнччӗ хӑть эсӗ ҫав эрехпе!» — шухӑшлатчӗ Хопров ҫакна кураймасӑр сӗтел айӗнче хӑйӗн ҫур пӑт йывӑрӑш, тараса пуканӗ пек чышкисене чӑмӑртаса.
«Захленись ты ею!» — думал Хопров, с ненавистью сжимая под столом полупудовые гири-кулаки.

Вӑл ҫакна лайӑх пӗлетчӗ: мӗн те пулин ыйтма тӳре килсен, Хопров пӗр кӗленче шурӑ эрехне кӑларса лартма кӑна мар, пысӑкрах ӗҫе тумасӑр тӑма та хӑяйрас ҫук.
Он знал, что если попросит когда, то и в большом, не только в бутылке водки, не посмеет отказать Хопров.

Ҫултан-ҫулах Никита Хопров Лапшинова «пулӑшса» пурӑнчӗ: укҫасӑрах, ахалех сухаласа, сӳрелесе пачӗ, кӗлте парса тӑраканни пулса, Лапшиновӑн авӑн ҫапмалли машини ӑшне тулӑ кӗлтисене чиксе тӑратчӗ.
Из года в год «подсоблял» Лапшинову Никита Хопров; задаром пахал, волочил, совал лапшиновской молотилке лапшиновскую пшеницу, стоя зубарем.

Кайран вара, Новороссийскран Гремячий Лог хуторне каялла таврӑнсан, Островновсемпе Лапшинов чӗрӗ юлнине пӗлсен, мӗн тери сехрине хӑптарса пурӑнмарӗ-ши Хопров!
А сколько жизни потерял Хопров после того, как вернулся из Новороссийска в Гремячий Лог и узнал, что Островновы и Лапшинов уцелели!

Борщевсӑр пуҫне чухӑнсенчен тата икӗ ҫын пулчӗҫ: пӗри — ҫӳллӗ те куҫхаршисӗр казак Атаманчуков Василий, яланах чӗнмесӗр ҫӳрекенскер, чӑх ҫӑмарти пек яп-яка пуҫлӑ, ҫӳҫ-сухалне нимӗн хӑварми хырса янӑскер; тепри — Хопров Никита, гварди батарейинче пулнӑ артиллерист; вӑл ҫар службинче Подтелковпа пӗрле пулнӑ, граждан вӑрҫи вӑхӑтӗнче службӑран яланах пӑрӑнса ҫӳренӗ, ҫапах та 1919 ҫулта ӑнсӑртран калмӑк Аштымов полковникӗн карательнӑй отрядне службӑна лекнӗ.
Кроме Борщева, были даже двое из бедноты: один высокий, безбровый казак Атаманчуков Василий, всегда молчаливый, голый, как яйцо, начисто выстриженный и выбритый, другой — Хопров Никита, артиллерист гвардейской батареи, сослуживец Подтелкова, в гражданскую войну все время уклонявшийся от службы и попавший-таки в 1919 году на службу в карательный отряд калмыка полковника Аштымова.