Поиск

Таракуль

Мана, совет айӑплаканӗн ҫурӑмӗ хыҫӗнче, прокурор трибунӗ ҫинче хам пысӑк-пысӑк фронтӑн тӗрлӗ вырӑнӗсенче, тӗрлӗ вӑхӑтсенче курнӑ ҫынсем: Великие Луки таврашӗнчи ватӑ колхозник Матвей Кузьмин; малалла ҫапӑҫасшӑн пулнипе училищӗрен тарнӑ пӗчӗк гварди рядовой Михаил Синицкий те; урам кӗтессинче ларакан ҫурта крепость туса хума пултарнӑ молдаван виноградарӗ Юрка Таракуль та; танк полкӗн ялавне хӑтарас тесе хӑйӗн ҫемйине хӗрхенмен Украина хӗрарӑмӗ Ульяна Белогруд та; ватӑ разведчик Чередников пичче те; мирлӗ ӗҫшӗн хуйхӑрса кӗперсене, пӗвесене, ҫулсене, ҫуртсене сывлӑша сирпӗтекен Николай Харитонов та электричество ламписемпе ҫутӑлса тӑнӑн туйӑнчӗҫ.
И показалось мне, что за плечами советского обвинителя на прокурорской трибуне стоят в этом зале озарённые светом искусственных солнц знакомые люди, встречавшиеся мне в разное время и в разных местах огромного фронта: и великолукский колхозник дед Матвей Кузьмин, и маленький гвардии рядовой Михаил Синицкий, бежавший из училища, чтобы продолжать воевать, и молдаванский виноградарь Юрко Таракуль, сумевший когда-то превратить в неприступную крепость обычный дом на уличном перекрёстке, и украинская крестьянка Ульяна Белогруд, пожертвовавшая семьёй, детьми, домом, чтобы спасти знамя танкового полка, и старый разведчик дядя Чередников, и подрывник Николай Харитонов, мастерски рвавший мосты и плотины, пути и дома, неистово тоскуя по мирному труду.

«Кунта Таракуль Юркопа Начинкин Михаил гвардеецсем виличченех ҫапӑҫса тытӑнса тӑнӑ. Тытӑнса тӑрса вӗсем вилӗме ҫӗнтернӗ», — вуласа тухрӑм эпӗ.
«Здесь стояли насмерть гвардейцы Таракуль Юрко и Начинкин Михаил. Выстояв, они победили смерть», — прочёл я.

Таракуль редучӗ

Юрко Таракуль кайран, ҫак тытӑҫу кунӗсене аса илсен, хӑйсем ҫак ҫурта миҫе кун хӳтӗлесе тӑнине, уйрӑммӑнах юлашки кун ҫинчен ниепле те тӗрӗс каласа пама пултараймарӗ.
Вспоминая потом о днях этого невиданного поединка, Юрко Таракуль никак не мог точно сказать, сколько времени они обороняли дом.

Ӑнланмалла мар хӑрушлӑх иртсе кайсан, Таракуль хӑйне тытса чармалла мар вӑй килсе кӗнине туйнӑ.
Когда отхлынул страх непонятного, Таракуль почувствовал прилив неудержимого бешенства.

— Мӗн вара, вилес тӗк — музыкӑпа вилес! — тенӗ Таракуль, хӑйӗн сарӑ куҫ шуррисене йӑлтӑртаттарса.
— Что ж, пропадать — так с музыкой! — ответил Таракуль, сверкая своими жёлтыми белками.

Ун пек чух вара Таракуль пӗр пулемет патӗнчен теприн патне пырса икӗ урама та персе тӑнӑ.
Тогда Таракуль бегал от одного пулемёта к другому и простреливал обе улицы.

Пулемётпа Таракуль та, унӑн аманнӑ юлташӗ те пенӗ.
Стреляли Таракуль и его раненый товарищ.

Таракуль тӑна кӗрсен тӗпсакайне пӑхса ҫаврӑннӑ.
Придя в себя, Таракуль осмотрелся и обошёл подвал.

Пурне те туса пӗтернӗ хыҫҫӑн Таракуль, ытла ывӑнса ҫитнине чухласа илнӗ.
Когда всё было сделано, Таракуль почувствовал страшную усталость.

Кӗске вӑхӑтрах Таракуль юлташне тӗпсакайне, хӑйсем малтанах патрон ещӗкӗсене вырнаҫтарнӑ ҫӗре, йӑтса кайса хунӑ.
В следующее мгновение Таракуль уже волочил друга вниз, в подвал, куда они ещё вначале снесли ящики с патронами, как выразился хозяйственный Начинкин, на всякий случай.

Таракуль ун патне чупса ҫитнӗ.
Таракуль бросился к нему.

Кашни пемессерен вара Таракуль юнашар пӳлӗмре ларакан юлташне: — Эпӗ чӗрӗ, эсӗ мӗнле? — тесе кӑшкӑрнӑ.
После каждого выстрела Таракуль кричал приятелю в соседнюю комнату: — Я жив, а ты?

— Авланман, — тенӗ Таракуль ыйтӑва тӗплӗн илтмесӗрех.
— Холостой, — отвечал Таракуль, не расслышав даже как следует вопроса.

Таракуль ҫак иртнӗ вӑхӑтра ҫеҫ хӑйне хавхалантарнӑ ҫын ҫавӑнтах шурса кайнине, унӑн пирус чӗркекен пӳрнисем чӗтренипе чӗрҫи ҫине табак пӗрчисем тӑкӑннине асӑрханӑ.
Он свёртывал цыгарку, и Таракуль заметил, что человек этот, который ещё недавно подбодрил его своей деловитостью, хладнокровием, сейчас бледен и пальцы у него дрожат, табак сыплется на колени.

Тӑшман атакине ҫӗмӗрнӗ хыҫҫӑн йӗри-тавра шӑплансан, Таракуль та хӑйӗн юлташӗ патне пынӑ.
Когда атака была отбита и настала тишина, Таракуль, в свою очередь, навестил приятеля.

Халь ӗнтӗ Таракуль ним пӑшӑрханмасӑр вӗсене хыҫалтан пенӗ.
Теперь Таракуль уже хладнокровно бил им вслед.