Корпус чувашского языка

Сӑн-пуҫран, ӳт-пӳрен вӗсем ҫапах та пӗр пек пулман, иккӗшӗ те каччӑн йӑрӑс илемӗпе палӑрнӑ пулин те, Фабий пӗвӗпе ҫӳллӗрех, сӑнӗпе ҫуткамрах, сарӑ ҫӳҫлӗ, кӑн-кӑвак куҫлӑ пулнӑ; Муций, пачах урӑхла — тӗксӗмрех сӑнлӑ, хура ҫӳҫлӗ; унӑн хӑмӑр куҫӗнче те, тутинче те Фабинни евӗр ӑшӑ кулӑ ялкӑшман; унӑн ҫӑра куҫ харшийӗсем хӗсӗк хупанкисем ҫинелле усӑнса тӑнӑ — Фабин ылтӑн куҫ харшийӗсем вара таса та тикӗс ҫамки ҫинелле ҫурма ҫаврашкаланса хӑпарнӑ.

Наружностью они, однако, не походили друг на друга, хотя оба отличались стройной юношеской красотою: Фабий был выше ростом, был лицом и волосом рус — а глаза имел голубые; Муций, напротив, имел лицо смуглое, волосы черные, и в темно-карих его глазах не было того веселого блеска, на губах той приветливой улыбки, как у Фабия; его густые брови надвигались на узкие веки — тогда как золотистые брови Фабия уходили тонкими полукругами на чистый и ровный лоб.

I // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Анчах хӗвелпе ӗннӗ сан ҫепӗҫ аллуна ак ҫакӑнта чуптӑватӑп та тупа тусах калатӑп сана: нихҫан та, — ни яшлӑх вӑхӑтӗнчи юратӑвӑн малтанхи асапӗсемпе тертленнӗ чухне те, ни мухтавӑм ӳссе сарӑлнӑ кунсенче те, — ман чӗрем нихҫан кунашкалах чарса чарӑнман ҫулӑмпа ӗрӗхсе ялкӑшман, сан пӗртен-пӗр куллу, сан вут-кӑварлӑ кӑтрусем пӗр хут сӗртӗнниех, сан йӗпкӗн-хӗрлӗ тутун пӗр авӑнчӑкех вӑратса хускатать ҫак туйӑма манра!

Но вот на этом месте я целую твою милую руку, опаленную солнцем, и клянусь тебе, что еще никогда: ни в пору первых любовных томлений юности, ни в дни моей славы, не горело мое сердце таким неутолимым желанием, которое будит во мне одна твоя улыбка, одно прикосновение твоих огненных кудрей, один изгиб твоих пурпуровых губ!

VI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.