Корпус чувашского языка

Вӑл янкӑр шуранка, кулӑсӑрах хаваслӑ тата чӗрӗ-хатӑр; куҫ шӑрҫисен чи-чи тарӑнӑшне кисретнӗ хаваслӑх куҫсен ахаль кулли ҫеҫ мар; вӗсенче ӑссӑр ҫивӗчлӗх, пӗлтерӗшлӗхпе шухӑш темӗн чухлӗн ҫуталаҫҫӗ, ҫавӑнпа та малтанхи самантра ҫакна эпӗ ҫулӑмӑн улшӑнчӑк-вылянчӑк чӗтренӗвӗн витӗмӗ-тӗр терӗм; ҫапах та иккӗленӳ пулма пултараймасть: сунарҫа темӗн ҫав тери хытӑ аптӑратать.

Он был ярко бледен, весел без улыбки и оживлен; веселье, поразившее самую глубину его зрачков, не было простым смехом глаз; в нем светилось столько безумной остроты, значительности и мысли, что я в первый момент отнес это на счет изменчивых колебаний пламени; однако не могло быть сомнений, что охотник испытывает нечто в сильнейшей степени.

V. Бигӑн ту ҫул // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Тӑваттӑмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 385–426 с.