Корпус чувашского языка

Канӑҫсӑрлӑх, пусӑрӑнчӑклӑх, тӑнлавӗсенчи йывӑрлӑх, — кунашкалли унпа нихӑҫан та пулман, — Джессие чӑнласах йывӑр чирленипе сехӗрлентереҫҫӗ.

Тревога, подавленность, тяжесть в висках, — чего никогда не было с ней, — испугали Джесси мыслью о серьезном заболевании.

X сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 229–414 с.

Эпӗ — туйӑмсен лайӑх ас тӑвӑмӗллӗ ҫынсен йышӗнчен, ҫавӑнпа та Дэзи ҫинчен шухӑшланӑ май ӳкӗнӳллӗ пусӑрӑнчӑклӑх туятӑп, — ӗнер хамӑн хӑтлану ӑнӑҫманшӑн куляннипе ӑна саланкӑрлӑн кайма ирӗк панӑшӑн.

Я принадлежу к числу людей, обладающих хорошей памятью чувств, и, думая о Дэзи, я помнил раскаянное стеснение, — вчера, когда так растерянно отпустил ее, огорченную неудачей своей затеи.

XXX сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 7–227 с.

Анчах ҫавӑнтах пусӑрӑнчӑклӑх тиевне сирсе ывӑтрӗ.

Но тут же стряхнул тяжелое угнетение.

V // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 347–370 с.

Пӗтӗмӗшпе пире шанманлӑхпа пусӑрӑнчӑклӑх ҫавӑрса илчӗҫ; кашниех хӑй мӗн туйнине евитлерӗ, эпир тӗтреллӗн ҫеҫ пӗлекен Европӑри тӗлӗнтермӗш ӗҫ-пулӑм пирки сулахая та, сылтӑма та хӑйӗн тӗшмӗртӗвне-тупсӑмне сапаларӗ.

Вообще, нами овладело подозрительное и угнетенное состояние; каждый носился с предчувствиями, рассказывая направо и налево о своих догадках относительно событий в смутно представляемой нами Европе.

IV // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пӗрремӗш том. — Шупашкар, 2010. — 416 с. — 211–227 с.

Темӗнле мӗскӗнлӗх, хевтесӗрлӗхпе пусӑрӑнчӑклӑх палӑрса тӑчӗ ҫак турткалашуллӑ хӑтланура.

И в этом нервном движении было что-то жалкое, бессильное, приниженное.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.