Корпус чувашского языка

Кельйӑра пӑчӑ пулса тӑчӗ, кӑмрӑк тата лампадкӑри ҫӑвӑн йӳҫек шӑрши кӗчӗ, ҫав шӑршӑ Петрӑн шухӑшӗсене сӳнтерсе пычӗ.

В келье стало душно, стоял кисленький запах углей и лампадного масла, запах, гасивший мысли Пётра.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Тӑвӑр та таса кельйӑра Никодим атте кӑштах пысӑкланчӗ, анчах тата та хӑрушӑрах пулса тӑчӗ; вӑл хӑйӗн клобукне хывсан, унӑн вилнӗ ҫынӑнни евӗрлӗ, ӳтне сӗвсе илнӗ пек ҫурма ҫара пуҫ шӑмми ҫутӑлса илчӗ; тӑнлавӗсем ҫинче, хӑлхисем хыҫӗнче, ӗнси ҫинче тӗксӗм кӑвак ҫӳҫ пайӑркисем ҫакӑнса тӑраҫҫӗ.

В тесной, чистенькой келье отец Никодим стал побольше, но ещё страшней; когда он снял клобук, матово, точно у покойника, блеснул его полуголый, как бы лишённый кожи, костяной череп; на висках, за ушами, на затылке повисли неровные пряди серых волос.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.