Корпус чувашского языка

Тиншӗксене французла калаҫма хистес йӑла-хӑтланӑш та анлӑн сарӑлнӑччӗ ҫаплах: бонжур, мусьё; бонн нюит, мусьё; вуле ву дю те, мусьё, — малалла та ҫавнашкалах, ҫав евӗррӗнех, шутласа кӑларасса та вӗсене кичемлӗхе, хупӑнчӑк пурнӑҫӑн ансӑрлӑхне вӑхӑтлӑха сирсе, пӑртак та пулин йӑпанассишӗн, службӑсӑр пуҫне урӑх нимӗнле кӑсӑклану ҫуккине хуплассишӗн ҫех шутласа кӑларнӑччӗ.

Распространена была также манера заставлять денщиков говорить по-французски: бонжур, мусье; бонн нюит, мусье; вуле ву дюте, мусье,1 — и все в том же роде, что придумывалось, как оттяжка, от скуки, от узости замкнутой жизни, от отсутствия других интересов, кроме служебных.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Каҫхине, ялан тенӗ пекех ҫиччӗ таврашнелле, чир ҫӗнӗрен хускалса каять те мана тӑвӑл евӗррӗнех килсе сӑптӑрать, эпӗ вара, е сивӗ пулнипе витӗнкӗҫ айӗнчех сиксе чӗтӗресе, е чӑтмалла мар вӗриленсе кайнипе кӑварла ҫунса, пӗтӗм ӗмӗр вӑрӑмӑшне тӑсӑлакан хӑрушӑ ҫӗре вырӑн ҫинче нушаланса ирттеретӗп.

Вечером же, обыкновенно часов около семи, как буря, налетал на меня приступ болезни, и я проводил на постели ужасную, длинную, как столетие, ночь, то трясясь под одеялом от холода, то пылая невыносимым жаром.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.