Поиск

Шырав ĕçĕ:

Дубков (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пирӗн килти хӗрарӑмсем — Авдотья Васильевна, Любочка тата Катенька — ытти хӗрарӑмсем пекех пулнине, ыттисенчен пӗртте начар маррине ӗненес пулсан тата Дубков, Катенькӑпа Авдотья Васильевна каҫ-каҫ кула-кула мӗн калаҫнине аса илес пулсан, эпӗ татах та сахалтарах тӗлӗннӗ пулӑттӑм; Дубков мӗн пирки те пулин чӑкӑлташма пуҫласан, яланах тенӗ пек хӗрсе кайса: «Au banquet de la vie, infortuné convive…» текен сӑвва е «Демон» сыпӑкӗсене калатчӗ, вӗсем темиҫе сехет хушши тӑтӑшшӑн савӑнӑҫлӑ кӑмӑлпа пули-пулми сӑмахсем палкатчӗҫ.
Еще бы меньше я удивлялся, ежели бы я поверил, что наши домашние — Авдотья Васильевна, Любочка и Катенька — были такие же женщины, как и все, нисколько не ниже других, и вспомнил бы, что по целым вечерам говорили, весело улыбаясь, Дубков, Катенька и Авдотья Васильевна; как почти всякий раз Дубков, придравшись к чему-нибудь, читал с чувством стихи: «Au banquet de la vie, infortuné convive…» или отрывки «Демона», и вообще с каким удовольствием и какой вздор они говорили в продолжение нескольких часов сряду.

ХL сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Нехлюдовсем патне хӑнасем, хутран-ситрен Володьӑпа Дубков килсен, эпӗ хампа хам кӑмӑллӑ пулса тата хама ҫак килйыш ҫынни вырӑнне хурса, хыҫаларах кая-кая лартӑм, калаҫмарӑм, ыттисем мӗн калаҫнине кӑна итлерӗм.
Когда у Нехлюдовых бывали гости и между прочими иногда Володя и Дубков, я самодовольно и с некоторым спокойным сознанием силы домашнего человека удалялся на последний план, не разговаривал и только слушал, что говорили другие.

Дубков мана илтмӗш пулчӗ, урӑх еннелле ҫаврӑнчӗ.
Дубков сделал, будто не слышит меня, и повернулся в другую сторону.

XXXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ Дубков патне пытӑм та; хӗрӳпе вальс нумай ташларӑн-и, тесе ыйтрӑм.
Я подошел к Дубкову и спросил его, много ли он протанцевал вальсов с ней.

Ҫак хӗрарӑма паллакан Дубков эпӗ пӗррехинче манежра тарҫӑсемпе вӗсем тытнӑ кӗрӗксем хыҫне пытанса тӑнине асӑрхасан тата Дмитрирен эпӗ юратса пӑрахни ҫинчен пӗлсен, сана ҫав амазонкӑпа паллаштарам-и, терӗ те, эпӗ хӑраса ӳкнипе манежран ҫил пек тухса ыткӑнтӑм, вӑл ҫав хӗрарӑма ман ҫинчен каланӑ пулӗ тесе шухӑшланипех, ӑна тӗл пуласран хӑраса, эпӗ манежа тарҫӑсем тӑракан ҫӗре ҫити те урӑх кӗме хӑймарӑм.
Дубков, который был знаком с этой дамой, застав меня однажды в манеже, где я стоял, спрятавшись за лакеями и шубами, которые они держали, и узнав от Дмитрия о моей страсти, так испугал меня предложением познакомить меня с этой амазонкой, что я опрометью убежал из манежа и, при одной мысли о том, что он ей сказал обо мне, больше не смел входить в манеж, даже до лакеев, боясь встретить ее.

XXXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Вӗсем унашкал пулччӑр тесе, хам астӑвасса нихҫан та нимӗн те туман, йӗркеллӗ ҫын чӗрни урӑхла пулассине ӑнланмастӑп», — терӗ мана хирӗҫ Дубков.
Дубков мне отвечал: «С тех пор, как себя помню, никогда ничего не делал, чтобы они были такие, я не понимаю, как могут быть другие ногти у порядочного человека».

XXXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Дубков та теме пула пирӗн ушкӑна шӑпах юрӑхлӑччӗ тата ӑнланатчӗ, Дмитрий вара унран чылай ӑслӑ пулсан та, ку ӑнланӑва тӗшмӗртейместчӗ.
Дубков тоже как-то хорошо пришелся к нашему кружку и понимал, но Дмитрий, несмотря на то, что был гораздо умнее его, был туп на это.

XXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Дмитрий мана хӑйӗн ҫемйи, амӑшӗ, мӑнаккӑшӗ, йӑмӑкӗ тата леш хӗр ҫинчен каласа кӑтартрӗ, ку хӗрӗ Володьӑпа Дубков ман тусӑмӑн чун илӗртмӗшӗ тесе шутлаҫҫӗ, ӑна хӗрлӗ ҫӳҫ тесе ят пачӗҫ.
Дмитрий рассказывал мне про свое семейство, которого я еще не знал, про мать, тетку, сестру и ту, которую Володя и Дубков считали пассией моего друга и называли рыженькой.

XXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Каярахпа кӑна, ҫав ӗҫ ҫинчен лӑпкӑн шухӑшласа, эпӗ тӗрӗс пек туйӑнакан шухӑш патне пырса тухрӑм: нумай ҫулсем иртсен ҫеҫ Колпиков, мана тапӑнма май пуррине курса, хӑйне хӑлха чиккинчен янклатарнӑ чух юлнӑ ҫиллине хура ҫӳҫлӗ, мӑйӑхсӑр арҫын умӗнче мана ятланипе пусарнӑ-мӗн; ҫавнашкалах эпӗ те, вӑл «тӑмпай» тенипе тарӑхсан, айӑпсӑр Дубков ҫине тӑрӑнтӑм.
Только гораздо после, размышляя уже спокойно об этом обстоятельстве, я сделал предположение довольно правдоподобное, что Колпиков, после многих лет почувствовав, что на меня напасть можно, выместил на мне, в присутствии брюнета без усов, полученную пощечину, точно так же, как я тотчас же выместил его «невежу» на невинном Дубкове.

XVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Вӑт мӗнле теветкел господин иккен сан шӑллу, — терӗ Дубков шӑп алӑкран тухнӑ вӑхӑтра, вӑл ун чухне эп мӗн каланине илтеймен пулӗччӗ.
— Вот отчаянный господин твой брат, — сказал Дубков в то самое время, когда он уже выходил из двери, так что не мог бы слышать того, что я скажу.

Дубков малтан тӗлӗнчӗ; унтан йӑл куласшӑн, ҫакна шӳтлени вырӑнне йышӑнасшӑн пулчӗ, анчах, юлашкинчен, мана шалтах тӗлӗнтерсе, хӑраса кайрӗ те аялалла пӑхрӗ.
Дубков сначала удивился; потом хотел улыбнуться и принять это в шутку, но, наконец, к моему великому удивлению, испугался и опустил глаза.

Укҫа тӳленӗ хыҫҫӑн шинельсем тӑхӑнма тытӑнсан, Дубков Дмитрие ҫапла каларӗ:
Когда расплатились и стали надевать шинели, Дубков обратился к Дмитрию:

Дипломата шывпа пӗрӗхес пулать, — терӗ кӗтмен ҫӗртен Дубков, ман ҫине йӑлтӑр кулӑпа пӑхса, ҫав кулӑ мана йӗкӗлтенӗ пек, сутӑнчӑкла пек туйӑнчӗ, — унсӑрӑн вӑл ленчӗрех кайнӑ!
Надо дипломата водой облить, — сказал вдруг Дубков, взглянув на меня с улыбкой, которая мне показалась насмешливою и даже предательскою, — а то он плох!

Дубков хӑй ман ҫине ҫаврӑнса та пӑхмарӗ, ҫакӑ мана пушшех ҫилентерчӗ.
Дубков же не обращал на меня внимания, это злило меня еще более.

Ҫакӑн хыҫҫӑн эпӗ, пӳлӗм тӑрӑх уткаласа ҫӳресе, теме пула Дубков пачах лайӑх ҫын пулманни ҫинчен шухӑшлама тытӑнтӑм.
Вслед за тем я, расхаживая по комнате, начал размышлять почему-то о том, что Дубков вовсе не хороший человек.

— Мӗн пулнӑ ҫак пирӗн дипломата? — терӗ Дубков.
— Что это с нашим дипломатом сделалось? — сказал Дубков.

Дубков панӑ пируса чӗртсе ярасшӑн пулса, эпӗ ҫакнашкал ырӑ кӑмӑлпа мӑн пӳлӗме тухрӑм.
В таком-то приятном настроении духа я вышел в большую комнату с тем, чтоб закурить папироску, которую мне дал Дубков.

XV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл калама ҫук хӗпӗртесе кайрӗ, тепӗр бутылка шампански илсе килме хушрӗ (ку ӗнтӗ ун йӑлисемпе пачах килӗшмест), пирӗн пӳлӗме темле палламан господина чӗнсе кӗчӗ те ӑна ӗҫтерме пикенчӗ, Gaudeamus igitur юрларӗ, хӑйпе пӗрле ыттисене те юрлама ыйтрӗ, унтан Сокольникине катаччи чупмашкӑн кайма сӗнчӗ, анчах Дубков ӑна: ку ачалла хӑтланни пулать, терӗ.
Он чрезвычайно развеселился, потребовал еще бутылку шампанского (что было против его правил), зазвал в нашу комнату какого-то незнакомого господина и стал поить его, пел Gaudeamus igitur, просил, чтоб все вторили ему, и предлагал ехать в Сокольники кататься, на что Дубков заметил, что это слишком чувствительно.

— Мӗн япӑххи унта, — терӗ Дубков, Володьӑна куҫ хӗссе, — сире мӑнакка патне чей ӗҫме чӗнни япӑх-и вара?
— Что ж тут дурного, — сказал Дубков, подмигивая Володе, — что я вас всех приглашаю к тетушке на чашку чаю?

Сана куншӑн намӑс, Дубков: ху япӑх тӑватӑн-тӑк, ыттисене те ҫаплах тутарасшӑн.
А тебе это должно быть стыдно, Дубков; что ты делаешь нехорошо, так хочешь, чтоб и другие то же делали.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика