Корпус чувашского языка

Вӑл хӑйӗн шӑллӗ тенкел ҫинче, ҫамрӑк ҫӑкасем хушшинче ларнине курчӗ; ун умӗнче, темле палланӑ ӳкерчӗк ҫинчи пек, турра кӗлтӑвакансем вунӑ-вуникӗ ҫын вырнаҫнӑ: хулӑн пиртен ҫӗленӗ пальто тӑхӑннӑ, кипке татӑкӗсемпе чӗркенӗ урине резина ботик ӑшне чикнӗ хура сухаллӑ купец; скопец-улшуҫ евӗрлӗ самӑр старик; салтак шинелӗ тӑхӑннӑ, сарлака янахлӑ, пулӑнни пек куҫлӑ, вӑрӑм ҫӳҫлӗ йӗкӗт; Дремовӑри пекарь Мурзин — ӗҫке ернӗ тата ҫапӑҫма юратакан ҫын — вӑрӑ судья умӗнче тӑнӑ пек, юпа евӗрлӗ хытса тӑрса, хӑйӑлтатакан сасӑпа калаҫнӑ:

Он увидел брата сидящим на скамье, в полукружии молодых лип, перед ним, точно на какой-то знакомой картинке, расположилось человек десять богомолов: чернобородый купец в парусиновом пальто, с ногой, обёрнутой тряпками и засунутой в резиновый ботик; толстый старик, похожий на скопца-менялу; длинноволосый парень в солдатской шинели, скуластый, с рыбьими глазами; столбом стоял, как вор пред судьёй, дрёмовский пекарь Мурзин, пьяница и буян, и хрипло говорил:

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.