Поиск

Гвозден

1940 ҫул тӑршшӗпех Гвозден мобилизаци йӗркипе вӑрҫа хатӗрленчӗ, анчах вӑрҫине вӑрҫӑ пулма пӳрмен иккен.
Весь 1940 год Гвозден провел в военных лагерях, готовясь к какой-то войне, которая, как говорили, не будет войной.

Шухӑша путнӑ Гвозден сылтӑм енче чи хӗрринче пырать.
Гвозден в задумчивости шел на правом фланге.

Павӑл Гвозден сӑмахне тепӗр хут ҫеҫ мар пӳлчӗ, урӑхла ӑнлантарма пикенчӗ, анчах сӑрт айлӑмӗнче нимӗҫсем юн юхтарни пирки хӑй пӗрре те иккӗленмерӗ.
Павле принялся разубеждать Гвоздена, но в глубине души он тоже был уверен, что там, внизу, бушует месть…

Мӗншӗн чӗнместӗн эсӗ, Гвозден?
Почему молчишь, Гвозден?

Гвозден ответлеме ӗлкӗреймерӗ.
Но Гвозден не успел ответить.

«Кунта, вӗрентсе ӳстернӗ икӗ нимӗҫпе ҫапӑҫса, Муня партизан паттӑрла вилӗмпе вилнӗ, январӗн…» вуларӗ Гвозден.
«Здесь, в январе, в борьбе с двумя дрессированными немцами геройски погиб партизан Молния…» — прочитал Гвозден.

Гвозден ун патне пычӗ:
Гвозден сам подошел к нему.

Гвозден юр ҫинче урисене аран-аран сӗтӗркелесе пычӗ…
Гвозден с трудом шагал по снегу…

Тул ҫутӑлса килнӗ вӑхӑтра айлӑмра пӑшал сассисем илтӗннипе пӑшӑрханнӑ Гвозден кӑвайт умӗнчен тӑрса вӑрманалла кӗрсе кайнӑранпа та таврӑнмарӗ.
Когда рано поутру в лагерь донеслись звуки стрельбы, Гвозден, лежавший у костра, встал и, встревоженный, направился в лес.

Гвозден ура ҫине тӑчӗ, вӑрманалла кӗрсе кайрӗ, пӑшал сассисене тимлесех итлеме тытӑнчӗ.
Гвозден встал, пошел глубже в лес и остановился, напряженно прислушиваясь.

Фронтсенче, хулара ӗҫсем мӗнли ҫинчен Гвозден ҫӗнӗ партизансенчен ыйтса пӗлме тытӑнчӗ.
Гвозден расспрашивал у прибывших, что нового в городе и на фронте.

Гвозден япӑх хыпарсем илсе килчӗ пуль тесе, партизансем ун ҫине пӑха-пӑха пӗр-пӗрне чавсисенчен тӗрте-тӗрте илчӗҫ.
Партизаны переглянулись, стараясь угадать, какие вести принес Гвозден, неужто дурные?

Гвозден таврӑнчӗ те кӑвайт умне ларчӗ.
Вернулся Гвозден и сел у костра.

Хӑҫан сӑпайланса ҫитӗн эсӗ? — терӗ те Гвозден, Йован епле кӑтартусем илсе килнине пӗлме Вукпа пӗрле Павӑл патне кайрӗ.
Только ты, пожалуйста, будь посерьезней, — строго сказал Гвозден, направляясь вместе с Вуком к Павле, чтобы узнать, какие директивы доставил Йован.

— Гвозден, хам пата отделенине илме юрать-и ӑна?
— Гвозден, нельзя ли его к нам в отделение?

Эпӗ сире халех паллаштарап: ку акӑ — отряд командирӗн заместителӗ Гвозден юлташ, ку — рота командирӗ Вук, кусем — партизансем пулас текен ҫӗнӗ юлташсем.
Давайте я вас познакомлю: вот это — заместитель командира отряда товарищ Гвозден, вот этот, возле него, — командир роты Вук, самый большой наш брюзга, а это — наши новые товарищи, они пришли к нам в отряд.

— Мӗншӗн ун пек пур йӗркесене те пӑхӑнса калаҫмалла, Гвозден юлташ.
— Не надо формальностей, товарищ Гвозден.

— Эсӗ, пуҫлӑх, хӑв хӑҫан килес тенӗ чух мар, вӑхӑтра килсен аванччӗ, — терӗ Гвозден, ют ҫынсем умӗнче аван мар пирки калаҫӑва чарса.
— Лучше б ты, воевода, приходил во-время, а не когда тебе вздумается, — вмешался Гвозден, не желая продолжать этот разговор в присутствии незнакомых людей.

Сурӑхсем мар! — хӑй мӗн шутланине, хӑйне мӗн аптратнине пӗтӗмпех каласа парасшӑн мар пулса, Гвозден чарӑнчӗ.
Не овцы! — и Гвозден замолчал, не желая говорить о том, что его мучило.