Корпус чувашского языка

Романсов йытта лӑпканӑ та, хӑйне ура хырӑмӗнчен тата тепӗр хут ҫырттарса илтернӗ хыҫҫӑн, йӳле янӑ кӗрӗкне пуҫтарарах тытнӑ та, сулӑна-сулӑна алӑк патнелле лӑкӑштатса утнӑ.

Романсов погладил собаку и, дав ей еще раз укусить себя за икру, запахнулся в шубу и, пошатываясь, побрел к своей двери…

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Пуҫне ҫавӑркаласа илнӗ те Романсов, сурса янӑ.

Романсов покрутил головой и сплюнул.

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

— Ӑнланмастӑп! — аллисене сарса янӑ Романсов.

— Не понимаю! — развел руками Романсов.

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Унтан хулпуҫҫисене хӗссе илнӗ вӑл, пуҫне сулкаланӑ, сӗлкӗш кӑмӑллӑн кулса янӑ.

Затем он пожал плечами, покачал головой и грустно улыбнулся.

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Романсов ун ҫинелле пӑхса илнӗ, шухӑшласа пӑхнӑ та хӑйӗн пичӗ-куҫӗсене тӗлӗннӗ чухнехи пек туса янӑ.

Романсов поглядел на нее, подумал и изобразил на своем лице удивление.

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Вӑл ури ҫине сиксе тӑрсан, ӑна Варенька палласа илнӗ, унӑн кулӑшла пит-куҫӗ ҫине, лучӑрканса кайнӑ пальто, калушӗ ҫине пӑхса, мӗн пулнине тавҫӑрса илейменнипе, хӑй сарӑмсӑр кайса ӳкнӗ пулӗ вӑл тесе, кулмасӑр чӑтайман, пӗтем ҫурт илтӗнмелле ахӑлтатса янӑ.

Когда он поднялся, Варенька узнала его и, глядя на его смешное лицо, помятое пальто, калоши, не понимая, в чем дело, полагая, что это он упал сам нечаянно, не удержалась и захохотала на весь дом:

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Коваленко ӑна хыҫалтан, ҫухавинчен ярса тытнӑ та тапнӑ янӑ, Беликов вара калушӗсемпе кӗмсӗртеттерсе пусма тӑрӑх кусса кайнӑ.

Коваленко схватил его сзади за воротник и пихнул, и Беликов покатился вниз по лестнице, гремя своими калошами.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Беликов пӗр вун минут хушши ним чӗнмесӗр ларкаланӑ, унтан ҫапла пуҫласа янӑ:

Беликов посидел молча минут десять и начал:

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Ларах, тархасшӑн, — текелесе илнӗ сиввӗн Коваленко, куҫхаршисене антарса янӑ; унччен ҫеҫ кӑнтӑрлахи апат хыҫҫӑн выртса каннӑ мӗн хӑй, кӑмӑлӗ шутсӑрах хуҫӑк пулнӑ ҫак хушӑра.

— Садитесь, покорнейше прошу, — проговорил Коваленко холодно и нахмурил брови; лицо у него было заспанное, он только что отдыхал после обеда и был сильно не в духе.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Унӑн зонтикӗ те йӗнӗреччӗ, пӗчӗк сехечӗ те хӑмӑр сӑранран тунӑ йӗнӗреччӗ, ҫӗҫҫине карандаш шӗвӗртме туртса кӑларатчӗ те, ҫӗҫҫи те йӗнӗрехчӗ; хӑйӗн сӑнӗ-питне тӑратса янӑ ҫухавипе пытарса ҫӳренӗрен, сӑнӗ-пичӗ те йӗнӗре пекех курӑнатчӗ.

И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике; и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Вӑл, ваше благороди, ун тутине кулӑшӑн цыгаркӑпа тӗртрӗ, леш те ухмахах мар мӗн, янӑ та илнӗ…

— Он, ваше благородие, цигаркой ей в харю для смеха, а она — не будь дура, и тяпни…

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

Вут склачӗ алӑкӗ патӗнчех жилеткине йӳле янӑ хайхи ҫын тӑнине вӑл курах кайрӗ, вӑл сылтӑм аллине ҫӳлелле йӑтнӑ та, халӑха хӑйӗн юнланса пӗтнӗ пӳрнине кӑтартать.

Около самых ворот склада, видит он, стоит вышеписанный человек в расстегнутой жилетке и, подняв вверх правую руку, показывает толпе окровавленный палец.

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

Ун хыҫҫӑн крахмаллӑ пусма кӗпе тӑхӑннӑ, жилеткине йӳле янӑ ҫын хӑваласа пырать.

За ней гонится человек в ситцевой накрахмаленной рубахе и расстегнутой жилетке.

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

Ку ҫын никам ҫӗнейми вӑйлӑ, мӗншӗн тесен ун аллинче кӗске те хулӑн туя — варрине тӑхлан шӑратса янӑ туя пур.

Этот человек непобедимо силен, потому что у него в руках короткая толстая палка, налитая свинцом.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Ӑна тимӗр пралук ҫине ҫакса янӑ та, вӑл, ылттӑн хутпа эрешленӗ йывӑҫ шӑхличне ҫӑварне хыпса, хайхи шӑтӑк тӑрӑх, сывлӑшра шуса ҫӳрет.

Он подвешен на проволоке и двигается в воздухе через всю пещеру, держа в зубах деревянную дудку, оклеенную золотой бумагой.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ку хулара ҫӳлӗ ҫуртсем, ниҫтинчен ытла, пӗлӗте ҫӗртен аякка тӗксе уйӑрса янӑ.

Высота домов в этом городе оттолкнула небо дальше от земли, чем где-либо.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Акӑ, кӑкӑр умӗнчи тӳмисене вӗҫертсе янӑ, вараланчӑк кофта тӑхӑннӑ карчӑк сӑн-сӑпачӗ вӗлтлетсе иртрӗ.

Вот промелькнуло темное лицо старухи в грязной кофте, расстегнутой на груди.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ҫав хырӑм темиҫе миллион ҫынна ҫӑтса янӑ та, халь ӗнтӗ вӗсене нӳтӗркесе ҫӗртет, тейӗн.

В желудок, который проглотил несколько миллионов людей и растирает, переваривает их.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Эпӗ килкартине тухрӑм та шухӑша кайса тӑтӑм, — путвалӑн уҫӑ чӳречинчен килкартине ирсӗр те хаваслӑ юрӑ янӑраса тухать, амӑшӗ ывӑлне ҫывӑратса янӑ май, тӗлӗнмелле сӑмахсене уҫӑмлӑн асӑнса юрлать:

Я вышел на двор и в раздумье остановился, — из открытого окна подвала гнусаво и весело лилась на двор песня, мать баюкала сына, четко выговаривая странные слова:

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Ҫивӗч хӗрарӑм вӑл! — терӗ вӑл, хурт-кӑшпанкӑ тултарнӑ курупкисене ҫӳлӗк ҫине йӗркипе хурса, — ҫӳлӗкне хулӑн хутран тунӑ, нӳрӗ кирпӗчсем хушшине ҫапнӑ пӑтасенчен ҫакса янӑ.

Ловкая бабенка, я тебе скажу! — продолжал он, аккуратно расставляя по полочкам коробки с насекомыми, — полочки, из картона, были привешены на бечевках ко гвоздям, вбитым между кирпичами в пазы сырой стены.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.