Поиск

Шырав ĕçĕ:

Паллӑ сăмах пирĕн базăра пур.

Паллӑ (тĕпĕ: паллӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ҫак кун ҫинчен ӑрӑва асӑнмалӑх паллӑ хӑваракан ҫынна турӑ хавхалану патӑр.
— Дай бог вдохновенья тому, кто оставит потомству память об этом дне!

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Геннадий Александровичӑн запискине вулатпӑр: сирӗн пата паллӑ лектор пырать, тӳрех фронтран, ӗҫлеттерӗр…
Читаем записочку Геннадия Александровича: к вам-де выехал знаменитый лектор, прямо с фронта, эксплоатируйте…

«Ҫӗнтерӳ» совхоз хӑйӗн эрехӗсемпе паллӑ пулнӑ.
Совхоз «Победа» был известен марками своих вин.

Ҫапах та ытлашши ниме тӑман япаласемех мар-ха вӗсем: Воропаевӑн чирӗ чӑнахах та йывӑр, ывӑлӗ те чирлесси патнех ҫитнӗ, вӗсем иккӗшӗ те инвалидсем, ҫитменнине тата халӗ вӗсен иккӗшин умӗнче те ҫӗнӗ, паллӑ мар пурнӑҫ уҫӑлать.
Хотя, впрочем, не очень уж и чепуха: Воропаев ведь действительно был серьезно болен, а сын — на грани болезни, и оба они инвалиды, и перед ними обоими открывалась сейчас новая, неизвестная и — кто ее знает — счастливая ли жизнь.

Унӑн аманнӑ урине вӑл хӑй ампутацилени ҫинчен пӗлнӗ самантра Воропаевшӑн ҫакӑ паллӑ пулчӗ: вӗсем ӗнтӗ пӗр-пӗринпе малтанхи пек калаҫма пултараймаҫҫӗ; инвалид пулса тӑнӑ хыҫҫӑн, ҫав малтанхи калаҫусене вӑл нихҫан та ҫӗнетсе яма пултараймӗ; халӗ вӑл, унӑн пациенчӗ ҫеҫ, урӑх никам та мар, Горевӑн упӑшки пуласси пирки — каламалли те ҫук.
В тот момент, когда он узнал, что она сама ампутировала ему ногу, ему стало ясно, что прежние отношения между ними невозможны и что, став инвалидом, он теперь никогда не сможет возобновить с ней тех отношений, которые были… что он не в состоянии представить теперь себя кем-либо другим, как не ее пациентом, и уж, конечно, не мужем…

Приказра паллӑ тунисем хушшинче Воропаев 4-мӗш Гвардейскин командирне тупрӗ.
Среди отмеченных в приказе Воропаев нашел командарма 4-й гвардейской.

Вӗсем кӑшкӑрашса калаҫма тытӑнсанах Лена кабинета кӗчӗ те вӗсем мӗн ҫинчен калаҫнине итлеме чарӑнса тӑчӗ, мӗн пулса иртнине вӑл часах тавҫӑрса илеймерӗ, анчах уншӑн ҫакӑ паллӑ пулчӗ: хӑйӗн хуйхи-суйхисене, ӑнӑҫсӑрлӑхӗсене пула, ҫак хӑрах ураллӑ полковник кашнинех, чи малтан — Корытова, сахал мар чӑрмав кӳрет.
Но Лена, войдя в кабинет при первых их криках и не без любопытства остановившись послушать, о чем они говорят, долго не могла вникнуть, в чем собственно дело, и ей стало ясно только одно: этот одноногий полковник от горестей и неудач своих причинит тут всем немало хлопот и первому — Корытову.

Мӗншӗн тесен, чӑннипе калас-тӑк, вӑл, ҫӗнӗ ҫынсем килсе тулӗҫ те хускану-пӑлханура ҫав паллӑ ҫурт ҫинчен манса кайӗҫ, чап та пӗтӗ, паттӑрла ӗҫ те манӑҫа тухӗ, тесе хӑранӑ.
Потому что, откровенно говоря, боялась, что понаедут новые люди и в суматохе не вспомнят о знаменитом доме, и погибнет слава, забудется подвиг.

Вӑл мӗнрен пуҫланнине эсӗ астӑватӑн-и, — Павлов сержантӑн ҫуртӗнчен, ҫав Сталинградри паллӑ ҫуртран.
Ты помнишь, с чего она начала — с дома сержанта Павлова, с этого знаменитого сталинградского дома-легенды.

Лешӗ СССР картти умӗнче фронт линийӗсене паллӑ туса тӑрать.
Тот задумчиво стоял у карты СССР, размечая линию фронта.

Хӑрах ураллӑ инвалид — хуҫа марри, вӑл, Воропаев, хӑй ҫуртӗнче пурӑнма пултараяс ҫукки уншӑн тӳрех паллӑ пулчӗ.
И ему сразу стало ясно, что инвалид с одной ногой — не хозяин и что ему, Воропаеву, не жить в своем доме.

Кунтан лайӑхрах лаптӑк ниҫта та тупас ҫуккине вӑл хӑй те пӗлет, анчах ку пушши те паллӑ мар-ха.
А между тем лучшего участка, он понимал, ему нигде не найти, если, конечно, этот свободен.

— Суйлама пултаратӑр, — пӳрнипе хулан кӑнтӑр-хӗвеланӑҫ пайӗ тӑрӑх шаккаса илчӗ вӑл, тахҫан удельни имени пулнӑ, пуян паркпа чикӗленекен паллӑ Чайнӑй сӑрт тӑрӑх.
— Можете выбирать, — щелкнул он пальцем по юго-западной части города, по знаменитому Чайному холму, граничащему с парком богатого, когда-то удельного имения.

Ҫакӑн хыҫҫӑн ҫак паллӑ калаҫу чарӑнчӗ те, нимӗҫ профессорӗ Исланди профессорне хӗрӳллӗн тав турӗ.
Вскоре после этого многозначительный разговор закончился, и немецкий профессор горячо поблагодарил исландского.