Поиск

Кондратьев

Ҫак «аслӑ ҫулпа» килнӗ те ӗнтӗ Кондратьев — аташса кайман, «Дружба земледельца» хуторне, шӑпах колхоз правлени килкартине ҫитнӗ.
Вот именно по такой «столбовой дороге» ехал Кондратьев — не заблудился и приехал на хутор «Дружба земледельца», как раз во двор колхозного правления.

Локомобиль, гусеничнӑй трактор йӗрӗ ҫине хӑй урапин сарлака йӗрне хӑварса, трактор хыҫҫӑн ҫӑмӑллӑнах шуса кайсан, машинӑра ларакан Кондратьев хӑйӗн блокночӗ ҫине: «Ӗҫӗн ҫӗнӗ стимулӗ… Агитаторсемпе калаҫу ирттермелли тема…» — тесе ҫырса хучӗ.
Когда локомобиль покатился за трактором, оставляя на рубчатом гусеничном следу широкий оттиск своих колес, Кондратьев, уже сидя в машине, записал себе в блокнот: «Новый стимул труда… Тема для беседы с агитаторами…»

— Калас пулать, Андрей Васильевич, сирӗн ответ питех те вырнаҫуллӑ, — килӗшрӗ Кондратьев.
— Нужно сказать, Андрей Васильевич, ваш ответ пришелся очень кстати, — согласился Кондратьев.

— Эсӗ илтнӗ-и вара? — ыйтрӗ Кондратьев, сирень тӗслӗ чечексен сапакине шӑршласа.
— А ты слышал? — спросил Кондратьев, нюхая гроздь цветов, похожих на сирень.

— Ку вӑл мӗнле ыйтусем пулнинчен килет, — ответлерӗ Кондратьев, чечек ҫине пӑхса савӑнса.
— Это уже смотря по тому, какие будут вопросы, — ответил Кондратьев с радостью смотря на цветы.

— Тӑрӑшӑп, — терӗ Кондратьев, чакӑр курӑкӑн чечекӗсене пӗр ывӑҫ пуҫтарса.
— Постараюсь, — сказал Кондратьев, собирая в руке уже пучочек чебрецовых цветков.

— Мӗншӗн тапратас килмест? — Кондратьев чакӑр курӑнсан татах тепӗр чечекне татса илсе, ӑна пур енчен те ҫавӑркаласа пӑхма тытӑнчӗ.
— Почему же неохота? — Кондратьев сорвал еще один цветочек чебреца и стал рассматривать его со всех сторон.

— Егор, санӑн мӗнле иккӗленӳсем пуррине, татса парайман ыйтусем туха-туха тӑнине каласа памарӑн-ҫке эсӗ? — терӗ Кондратьев, чакӑр курӑкӑн кӗрен-кӑвак чечекне шыраса тупса.
— Егор, так ты и не сказал, — заговорил Кондратьев, отыскав в траве лиловый цветок чебреца, — какие у тебя возникают сомнения и нерешенные вопросы?

Кондратьев айккӑн-айккӑн Егор ҫине пӑхкаларӗ, — вӑл ӑна куҫӗсенчен пӑхма тӑрӑшни палӑрчӗ, анчах машинист, аллине янах айне тӗрелесе, пирус туртрӗ, вӑкӑрсем курӑк ҫисе ҫӳрекен сӑрт тайлӑмӗ еннелле шухӑша кайса пӑхрӗ.
Кондратьев искоса посматривал на Егора, — было видно, что он желал встретиться с ним глазами, но машинист, подперев руками подбородок, курил и задумчиво смотрел на косогор, по которому уже паслись быки.

Андрей Васильевич Кнышев, япӑх мар компани пухӑннине, кунта кампа калаҫма пулассине туйса, кӑштах канма шухӑшларӗ: вӑл йӗвен чӗлпӗрне лаша уринчен ҫыхрӗ те, буркине сарса, лаша кӗтуҫӗ пек, Кондратьев ҫумне айккӑн выртрӗ.
Андрей Васильевич Кнышев, заметив, что собирается неплохая компания, что тут будет с кем поговорить, тоже решил немного отдохнуть: он привязал повод коню к ноге и, расстелив бурку, прилег возле Кондратьева на бок, как ложатся табунщики.

Кондратьев хушнине пурнӑҫлама вӑл хӑй тытӑнчӗ, вара лавҫӑсем хушшинче ҫӑмӑл ачана часах шыраса тупрӗ.
Он сам взялся выполнить поручение Кондратьева, и расторопный мальчуган быстро был найден среди погонычей.

— Стефан Петрович, — терӗ Кондратьев, — кунта, инҫех мар, трактор отрячӗ тӑрать.
— Стефан Петрович, — сказал Кондратьев, — тут недалеко, я видел, стоит тракторный отряд.

Кондратьев пирус коробки кӑларчӗ те, пурте туртса ячӗҫ.
Кондратьев вынул коробку папирос, все закурили.

Кондратьев Рагулина темскер пӗлтересшӗнччӗ, унтан Егорпа калаҫасшӑнччӗ, анчах ҫак вӑхӑтра лаша ури сасси илтӗнчӗ — вӗсем патне Андрей Васильевич Кнышев чуптарса ҫитрӗ.
Кондратьев хотел что-то ответить Рагулину и потом заговорить с Егором, но в эго время послышался стук копыт о сухую землю — к ним на рысях подъехал Андрей Васильевич Кнышев.

— Егор, эсӗ хӑвӑн ыйтӑвусемпе тӑхта-ха! — терӗ те Рагулин ҫилленсе Кондратьев еннелле ҫаврӑнчӗ:
— Егор, да погоди ты со своими вопросами! — гневно сказал Рагулин и обратился к Кондратьеву:

— Санӑн мӗнле иккӗленӳсемпе ыйтусем пур вара? — ыйтрӗ Кондратьев.
— Какие ж у тебя сомнения и вопросы? — спросил Кондратьев.

— Ахалех тӑрӑшатӑн, Стефан Петрович, — терӗ Кондратьев, — пӑхсах курӑнать ку паровик мӗнле те пулин инкек пулсан, унтан хӑтармасть…
— Зря, Стефан Петрович, стараешься, — сказал Кондратьев, — по виду это такой паровик, что в случае какого несчастья из беды не выручит…

Иккӗшне Кондратьев палламасть, виҫҫӗмӗшӗ Стефан Петрович Рагулин — хальчченхи пекех чӗрӗ те васкаварлӑ старик; вӑл ҫаннисене тавӑрнӑ, картузӗ ӗнси ҫинех анса ларнӑ.
Двое из них оказались Кондратьеву незнакомыми, а третий был Стефан Петрович Рагулин — старик все такой же живой и проворный, с засученными рукавами и со сбитой на затылок кепкой.