Поиск

Шырав ĕçĕ:

йӑлкӑшса (тĕпĕ: йӑлкӑш) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вара сасартӑк хуллен кӑшкӑрчӗ те шӑпланчӗ, унтан каллех хайхи калама ҫук илемлӗ куҫӗсем уҫӑлчӗҫ — ача ҫуратакан хӗрарӑмӑн таса та ырӑ куҫӗсем; кӑвакскерсем, вӗсем кӑвак пӗлӗтелле пӑхаҫҫӗ, вӗсенче пархатарлӑ, савнӑҫлӑ кулӑ йӑлкӑшса, ирӗлсе тӑрать; йывӑр аллине ҫӗклесе, амӑшӗ хӑй ҫине те, ачи ҫине те хӗрес палли хыврӗ…
И вдруг, тихо крикнув, умолкла, потом снова открылись эти донельзя прекрасные глаза — святые глаза родительницы, — синие, они смотрят в синее небо, в них горит и тает благодарная, радостная улыбка; подняв тяжелую руку, мать медленно крестит себя и ребенка…

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Эпӗ хӑю таткине туртса кӑлартӑм, ҫыхса ятӑм, вӑл — йӑлкӑшнӑҫем хытӑрах йӑлкӑшса кулать, ҫав тери аван йӑлкӑшса кулать, — ҫав кулла курса, ман куҫӑмсем алчӑраса кайрӗҫ.
Достал тесемку, перевязал, она — улыбается все ярче; так хорошо и ярко, что я почти слепну от этой улыбки.

Ҫӗҫҫӗме баракра вӑрларӗҫ — эпӗ ача кӑвапине шӑлпах ҫыртса тататӑп; ачи каҫӑхса кайса мӑн сасӑпа кӑшкӑрать, амӑшӗ — йӑлкӑшса кулать, эпӗ унӑн тарӑн куҫӗсем тӗлӗнмелле хӑватпа ҫуталнине, вӗсенче кӑвак ҫулӑм вӗлтлетнине куратӑп; — вӑл хуралса кайнӑ аллипе, юбка таврашӗнче хыпашласа, кӗсйине шырать, ҫыртса юнланнӑ тутисем хуллен пӑшӑлтатаҫҫӗ:
Нож у меня украли в бараке — я перекусываю пуповину, ребенок орет орловским басом, а мать — улыбается: я вижу, как удивительно расцветают, горят ее бездонные глаза синим огнем — темная рука шарит по юбке, ища карман, и окровавленные, искусанные губы шелестят:

Гаврила чӑпар тӗрӗллӗ хутсем курчӗ, вӗсем ун куҫӗ умӗнче асамат пек уҫӑ тӗссемпе йӑлкӑшса илчӗҫ.
Гаврила увидал пестрые бумажки, и все в его глазах приняло яркие, радужные оттенки.

III сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Лупас хыҫӗнче курӑк айне пулнӑ пӗве йӑлкӑшса выртать, улпут сарайӗсем тӗксӗммӗн курӑнса лараҫҫӗ.
За клуней блестит поросший травою пруд и темнеют господские сараи.

Кулак йӑви // Василий Алагер. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 27–33 стр.

Вӗсенчен чи ҫӳлли ҫинче, лайӑхрах курӑнса лараканни ҫинче, «Трактир» тесе ҫырнӑ вывеска ҫакӑнса тӑрать, вывеска ҫинче сӑрласа тунӑ самовар пур, вӑл хӗвел ҫинче ылттӑн пек йӑлкӑшса тӑрать.
На самой высокой и видной из них синеет вывеска «Трактир» и золотится на солнце нарисованный самовар.

Кулак йӑви // Василий Алагер. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 27–33 стр.

Маша, Тимкӑн йӑлкӑшса тӑран питкуҫне курсанах, пурте йӗркеллӗ иртсе кайнине туйса илчӗ.
По сияющему лицу Тимки Маша сразу поняла, что все обошлось благополучно.

39-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ольга кичеммӗн йӑлкӑшса кулчӗ.
Она сухо улыбнулась.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн вара, Ольгӑна аран-аран кӑшт та пулин хаваслантарас, ӑшшӑн пӑхтарас, йӑлкӑшса култарас тесе, ик-виҫӗ талӑк питӗ ӑслӑ пулмалла, кӑшт чеерех те, вӗрирех те пулмалла, хӗрарӑмсемпе мӗнлерех пулмаллине йӑлтах асра тытмалла.
И ему надо было положить двои, трои сутки тончайшей игры ума, даже лукавства, огня и все свое уменье обходиться с женщинами, чтоб вызвать, и то с трудом, мало-помалу, из сердца Ольги зарю ясности на лицо, кротость примирения во взгляд и в улыбку.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Уншӑн вара ыран… — хушса хучӗ те Ольга, йӑлкӑшса кулчӗ.
Зато завтра… — прибавила она и улыбнулась.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Питӗ телейлӗ чухне кулнӑ пекех, Ольга илемлӗн йӑлкӑшса кулчӗ.
И окончательно улыбнулась, как улыбалась,

Баронран та Обломов кӑмӑллӑн кулсах креслосем йышӑнма ыйтрӗ; лешӗ те йӑлкӑшса кулсах билетсем илме ямашкӑн килӗшрӗ.
и с улыбкой просил барона; тот, тоже с улыбкой, взялся послать за билетом.

Ольга каллех йӑлкӑшса кулчӗ, Обломов та ун ҫине пӑхса, кӑмӑллӑн кулчӗ.
И она опять улыбнулась, и он улыбнулся, глядя на нее,

Теплерен кӑна вӑл Ольга ҫине пӑхать те хытӑ юратнипе ҫӳҫенсе илет; е Ольга ун ҫине кӑштах пӑхса илет те вӑл епле телейлӗн те ҫепӗҫҫӗн парӑнса пӑхнине асӑрхаса, йӑлкӑшса кулать.
Только иногда, вглядываясь пристально в нее, он вздрогнет страстно, или она взглянет на него мимоходом и улыбнется, уловив луч нежной покорности, безмолвного счастья в его глазах.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл пӗрре йӑлкӑшса кулать, тепре макӑрса яма та хатӗр е тата куҫхаршисене пӗрсе тем шухӑшлать.
То улыбка блеснет у ней, то слезы явятся, то складка над бровью заиграет какой-то мыслью.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл тӗкӗр умне пырса чылайччен галстукне юсаса тӑчӗ, чылайччен йӑлкӑшса кулчӗ, хӑйӗн питҫӑмарти ҫине пӑхса, Ольга хӗрӳллӗн чуптунӑ йӗре шырарӗ.
Он стал перед зеркалом, долго поправлял галстук, долго улыбался, глядел на щеку, нет ли там следа горячего поцелуя Ольги.

Ольга йӑлкӑшса кулчӗ, малтанхи пекех уҫҫӑн пӑхрӗ.
Ольга улыбнулась, и взгляд ее был так же ясен.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вара сасартӑк пӗлӗтсем сирӗлчӗҫ, ун умне праҫник пекех ҫутӑ, хӗвелпе ҫиҫсе, йӑлкӑшса тӑракан симӗс сӑртсемлӗ, кӗмӗл пек ҫырмаллӑ Обломовка тухса тӑчӗ; вӑл Ольгӑпа, шухӑша кайса, ӑна пилӗкӗнчен ыталаса, вӑрӑм аллея тӑрӑх утать, беседкӑра, терраса ҫинче ларать…
И вдруг облако исчезло, перед ним распахнулась светлая, как праздник, Обломовка, вся в блеске, в солнечных лучах, с зелеными холмами, с серебряной речкой; он идет с Ольгой задумчиво по длинной аллее, держа ее за талию, сидит в беседке, на террасе…

Курнӑҫнисем, калаҫусем — ҫаксем пурте пӗр юрӑ, сасӑсемпе ҫулӑмсем ҫеҫ пулнӑ, ҫулӑм йӑлкӑшса ҫуннӑ, унӑн хӗлхемӗсем анчах хускалкаланӑ, шупка хӗрлӗ, симӗс, шупка сарӑ тӗссене пайланса, вӗсене хупӑрласа тӑракан тавралӑхра чӗтренсе тӑнӑ.
Свидания, разговоры — все это была одна песнь, одни звуки, один свет, который горел ярко, и только преломлялись и дробились лучи его на розовые, на зеленые, на палевые и трепетали в окружавшей их атмосфере.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Паллакан ҫынна тӗл пулсан, ырӑ та ҫепӗҫ кӑмӑлпа кулать, палламан ҫынна сиввӗн йышӑнать; анчах ӑна унпа паллаштарсанах, унӑн сивлӗхӗ кулӑпа улшӑнать, вӑл вара ҫав ҫын умӗнче яланах йӑлкӑшса кулать.
Знакомого он встречал с благосклонно-вежливой улыбкой, незнакомого — сначала холодно; но когда его представляли ему, холодность заменялась также улыбкой, и представленный мог уже рассчитывать на нее всегда.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика