Поиск

Шырав ĕçĕ:

вараланчӑк сăмах пирĕн базăра пур.

вараланчӑк (тĕпĕ: вараланчӑк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Нумай пулмасть хумханнине пула, Давыдовӑн пӳрнисем кӗнекен вараланчӑк страницисене уҫа-уҫа пӑхнӑ чухне те кӑштах чӗтрерӗҫ.
От недавно пережитого волнения пальцы Давыдова все еще слегка дрожали, когда он торопливо перелистывал замусоленные страницы книжки.

XIII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Бригада будки умӗнче, сарса хунӑ шӑналӑк ҫинче, ултӑ казак картла вылять, ҫиччӗмӗш хӑпӑннӑ пушмакӗн тӗпне ҫӗлет, саккӑрмӑшӗ — будкӑн кайри кустӑрмисем патне, сулхӑна, тӗркелесе хунӑ вараланчӑк брезент плащ ҫине пичӗпе ӳпӗнсе выртнӑ та ыйха ярать.
Возле бригадной будки на разостланном рядне шестеро казаков резались в карты, седьмой — подшивал развалившийся чирик, а восьмой — спал, уютно устроившись в холодке возле заднего колеса будки, уткнувшись лицом в скомканный и грязный брезентовый плащ.

Пӗрер минут пек вӑл питӗ тимлӗ итлесе тӑчӗ, унтан вараланчӑк сӑран чӗр ҫиттине юлхав пуснӑ чухнехи пек хыврӗ те каларӗ:
С минуту он стоял, чутко прислушиваясь, потом ленивым движением снял через голову грязный кожаный фартук, сказал:

X сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Вара, хӗрарӑмӑн ҫуталса тӑракан ҫӑра ӳчӗ ҫинчен, нӑк ӳчӗ ҫинчен шухӑшласа, — «Мов» хӑйӗн хускалса кайнӑ вӗри туйӑмне тытса чараймасть, вӑл хӑйпе хӑй калаҫса илет, унӑн сӑмахӗсенчен вӗри те ҫуллӑ тар шӑрши кӗрет, вӑл сӑмахсем, вараланчӑк йывӑр алӑ туянтарнӑ ҫупкӑ пек, кӗске те вӑйлӑ…
И, представляя нагое, сытое, упругое, сверкающее тело женщин,- «Mob» не может сдержать острое чувство восхищения, она в слух обменивается сама с собой словами, от которых пахнет горячим, жирным потом, словами краткими и сильными, как пощечина тяжелой, грязной руки.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Эрнере ултӑ кун хушши пурнӑҫ хӑй тӗллӗн йӗркеленсе пырать, эрне — вӑл тем пысӑкӑш машина, ҫынсем — ун пайӗсем, унта кашни хӑй вырӑнне пӗлет, кашниех ҫав машинӑн вараланчӑк та суккӑр пит-куҫне паллатӑп та пӗлетӗп, тесе шухӑшлать.
Шесть дней недели жизнь проста, она - огромная машина, все люди - ее части, каждый знает свое место в ней, каждый думает, что ему знакомо и понятно ее слепое, грязное лицо.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Вӑл аяла пулнӑ, ӑна ҫынсен сӑрӑ та ҫав тери пысӑк вараланчӑк купи хупласа хунӑ.
Она завалена, покрыта огромной желто-грязной кучей людей.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Площадь, нумайччен аш ӑшаланӑ хыҫҫӑн ҫуса тасатман ҫатма пек, ҫаврака та вараланчӑк.
Площадь кругла и грязна, как сковорода, на которой долго жарили мясо, но никогда еще нe чистили ее.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

«Паллах, кунта кичемлӗх текен вараланчӑк шӑпӑр шӑлса пуҫтарнӑ ҫак ирсӗрсем хӑйсен пророкӗсенчен те мӑшкӑлласа кулма пултараҫҫӗ, — ҫапла илтнӗччӗ эпӗ асатте-слонсенчен.
«Конечно, эта сволочь, сметенная сюда грязной метлой скуки, способна издеваться и над пророками своими,— как слышал я от стариков слонов.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ача артист уринчен вӗҫерӗнсе ӳксен, вараланчӑк кӳлленчӗкри ыйхӑ пуснӑ шыва ҫил чӗтретсе илнӗ пек, пурин сӑн-пичӗсем ҫинче те хаваслӑх ҫути чӗтренсе илет.
И, когда ребенок срывается с ноги артиста, на всех лицах вздрагивает оживление, точно ветер кроет легкой рябью сонную воду грязной лужи.

Ҫынсем вӗсем ҫине чӗнмесӗр пӑхаҫҫӗ те, нӳрӗ сывлӑш ҫӑта-ҫӑта, хӑйсен чунӗсене тӳсме ҫук йывӑр кичемлӗх ӑшне путараҫҫӗ, ҫав кичемлӗх, кӗтессе пӑрахнӑ кӑшт ҫеҫ мӑкӑрланса выртакан йӗпе те вараланчӑк тутӑр татки пек, шухӑша сӳнтерсе хурать…
Публика молча смотрит на них и, вдыхая сырой воздух, питает душу свою унылой скукой, которая гасит мысль, как мокрая, грязная тряпка, брошенная на уголь, едва тлеющий…

Унран ӗнтӗ хура сӑнӗ ҫеҫ тӑрса юлнӑ: чул, тимӗр, йывӑҫ, ҫынсен вараланчӑк ӳпкисем ҫӑтса янипе, таса сывлӑшӗпе ырӑ сулхӑнӗ ҫухалнӑ ун.
От нее осталась только тьма, — свежесть и прохлада исчезли, проглоченные камнем, железом, деревом, грязными легкими людей.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Вӑл пурнӑҫа тасатать, мӗнпур хавшак, вилӗ, вараланчӑк япаласене пӗтерме пултарать.
Он очищает жизнь, он может уничтожить все ветхое, умершее и грязное.

Хулан вараланчӑк ҫӑра сывлӑшӗпе сывланӑ пирки, вӗсен пичӗсем шурса, сарӑхса кайнӑ, юнӗ пӑсӑлнӑ, нервисем, тутӑх металл усаллӑн кӑшкӑрашнипе, ҫын аллинчи ҫиҫӗм салхуллӑн ҫухӑрнипе чӗтренсе, суранланса пӗтнӗ.
Питая свои тела жирными испарениями города, они бледны и желты, кровь их отравлена, нервы раздражены зловещим криком ржавого металла, угрюмым воем порабощенных молний.

Ӑпӑр-тапӑрпа тулнӑ пӳлӗмсенче ҫӗтӗк-ҫатӑкпа витсе хунӑ кровать тимӗрӗсем, сӗтел ҫинче вараланчӑк чашӑк-тирӗксем, апат юлашкисем курӑнса юлаҫҫӗ.
В мутных внутренностях комнат мелькают железные прутья кроватей, покрытых лохмотьями, грязная посуда и объедки пищи на столах.

Акӑ, кӑкӑр умӗнчи тӳмисене вӗҫертсе янӑ, вараланчӑк кофта тӑхӑннӑ карчӑк сӑн-сӑпачӗ вӗлтлетсе иртрӗ.
Вот промелькнуло темное лицо старухи в грязной кофте, расстегнутой на груди.

Вӑл куҫпа виҫейми ҫак пурнӑҫ машинине ялан хаяррӑн та пӗр евӗрлӗн тӗртсех тӑрать, унта карапсемпе доксем — пӗчӗк пайсем анчах, этем вара — армак-чармак вараланчӑк тимӗрпе йывӑҫ хушшинче, карапсемпе кимӗсем тата вагонсем тиенӗ темле лаптӑк кимӗсем хушшинче — кирлӗ-кирлӗ мар пӗчӗк винт пек, куҫа курӑнми пӑнчӑ пек кӑна.
Она сурово и однообразно дает толчки всей этой необъятной машине, в ней корабли и доки — только маленькие части, а человек — ничтожный винт, невидимая точка среди уродливых, грязных сплетений железа, дерева, в хаосе судов, лодок и каких-то плоских барок, нагруженных вагонами.

Хуласенчи тӗттӗм кӗтессем вӗсенчен лайӑхрах, унта пӗтӗмпех вараланчӑк пулин те, тӳрӗлӗх пур, хӑвна ху ирӗккӗн тытатӑн е тӑван ҫӗршывӑн хирӗсемпе ҫулӗсем тӑрӑх ҫӳре, ку питӗ интереслӗ, чуна уҫӑлтарса ярать, ҫапла ҫӳреме сана, чӑтӑмлӑ, лайӑх урусемсӗр пуҫне, ытла нимех те кирлӗ мар.
Всего лучше отправиться в трущобы городов, где хотя всё и грязно, но всё так просто и искренно, или идти гулять по полям и дорогам родины, что весьма любопытно, очень освежает и не требует никаких средств, кроме хороших, выносливых ног.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вӑл, вараланчӑк шӑлаварӗпе куҫне шӑлса, пуҫне чӗркуҫҫийӗсем хушшине пытарса йӗрет.
Он спрятал голову в колени и плакал, вытирая глаза о свои грязные тиковые штаны.

Вӑл ҫара уран, кивелнӗ, якалнӑ бархат евӗр шӑлаварпа, ҫара пуҫӑн, ҫурӑк ҫухавиллӗ вараланчӑк ҫитсӑ кӗпепе; кӗпи ҫурӑкӗнчен унӑн кӗрен тӗслӗ ӳчӗ тата туртӑннӑ, типшек, кӗтеслӗ шӑммисем курӑнса тӑнӑ.
Он был бос, в старых, вытертых плисовых штанах, без шапки, в грязной ситцевой рубахе с разорванным воротом, открывавшим его сухие и угловатые кости, обтянутые коричневой кожей.

I сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

— Эсӗ аллуна ҫу, асту! — ҫиллессӗн каларӗ Обломов, вараланчӑк пӑнчӑ ҫине кӑтартса.
— Ты руки мой, смотри! — злобно сказал Обломов, указывая на пятно.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика