Поиск

Шырав ĕçĕ:

тӑвас (тĕпĕ: ту) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Анчах ҫын вӑл ҫапла ҫав, хӑй ӗҫӗ ҫинчен вӑл пӗтӗмӗшле правило хушнӑ пек шухӑшлама пултараймасть; унӑн хӑйӗншӗн урӑхларах тӑвас килет.
Но уж так устроен человек, что трудно ему судить о своих делах по общему правилу: охотник он делать исключения в свою пользу.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Эпир сире, Дмитрий Сергеич, питӗ хисеплетпӗр, пирӗн сире хамӑр ҫемьен ҫывӑх пӗлӗшӗ тӑвас килет; эсӗ, Верочка, Дмитрий Сергеичран ан ютшӑн, эпӗ Михаил Иваныча Дмитрий Сергеичӑн ҫураҫнӑ хӗр пур, тесе калӑп, Михаил Иваныч вара ӑна кӗвӗҫмӗ».
«Мы вас очень уважаем, Дмитрий Сергеич, и желаем, чтобы вы были близким знакомым нашего семейства; а ты, Верочка, не дичись Дмитрия Сергеича, я скажу Михаилу Иванычу, что уж у него есть невеста, и Михаил Иваныч тебя к нему не будет ревновать».

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсӗ ҫех вӑл тӗлӗнмелле иккенне пӗлместӗн, эпӗ вара ҫак вӑл тӗлӗнмелле маррине пӗлетӗп, пӗр ҫакӑ ҫеҫ питӗ тӗрӗс, пӗр ҫакӑ ҫеҫ этеме тивӗҫлӗ; пите лайӑх, этеме тивӗҫлӗ, — «эпӗ хаваслӑ та телейлӗ» — апла пулсан, «ман пурне те хаваслӑ та телейлӗ тӑвас килет», — этеме тивӗҫлӗн каласан, Верочка, ҫак шухӑшсем иккӗшӗ те пӗр шухӑшах.
А ты не знаешь, что это странно, а я знаю, что это не странно, что это одно и натурально, одно и по-человечески, просто по-человечески; «я чувствую радость и счастье» — значит «мне хочется, чтобы все люди стали радостны и счастливы» — по-человечески, Верочка, эти обе мысли — одно.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Халӗ, Верочка, ҫав шухӑшсем пурнӑҫра витӗр курӑнаҫҫӗ ӗнтӗ, урӑх ҫынсем, урӑх кӗнекесем ҫырнӑ ӗнтӗ, вӑл ҫынсем ҫав шухӑшсем лайӑх шухӑшсем, анчах вӗсенчен нимӗн тӗлӗнмелли те ҫук, тесе шутлаҫҫӗ, халӗ, Верочка, чечексем ҫурӑлнӑ вӑхӑтра уйра тутлӑ шӑршӑ сарӑлнӑ пек, пур ҫӗрте те ҫав шухӑшсем сарӑлнӑ; вӑл шухӑшсем пур ҫӗре те сӑрхӑнса кӗреҫҫӗ, эсӗ вӗсене хӑвӑн аннӳнтен те, пурӑнас пулать текен тата мӗншӗн улталаса, ҫаратса пурӑнмаллине каласа кӑтартакан аннӳнтен те, илтнӗ; вӑл сана хирӗҫлесе каласшӑн пулнӑ, анчах хӑй эсӗ каланинех малалла каласа кайнӑ, эсӗ вӗсене сӗмсӗр те пӑсӑлса кайнӑ француженкӑран, хӑйӗн еркӗнне хӑй хыҫҫӑн горничнӑй пек сӗтӗрсе ҫӳрекенскерӗнчен те, илтнӗ, вӑл унпа мӗн тӑвас тет, ҫавна тума пултарать, ҫапах та, шухӑшласа пӑхсан, унӑн хӑйӗн ирӗкӗ ҫуккине, унӑн ҫынсене юрама тӑрӑшмаллине, хӑйне ирӗксӗрлемеллине, ку ӑна питӗ йывӑррине асӑрхать, — ма пурӑнмалла мар-ха ун хӑйӗн Сергейӗпе, ырӑ та ҫемҫе кӑмӑллӑ вӑл, питӗ ҫепӗҫскер, — ҫапах та француженка: «анчах маншӑн та, ҫавӑн пек ухмахскершӗн те пулин, кун пек пурнӑҫ питӗ начар», тет.
Теперь, Верочка, эти мысли уж ясно видны в жизни, и написаны другие книги, другими людьми, которые находят, что эти мысли хороши, но удивительного нет в них ничего, и теперь, Верочка, эти мысли носятся в воздухе, как аромат в полях, когда приходит пора цветов; они повсюду проникают, ты их слышала даже от твоей пьяной матери, говорившей тебе, что надобно жить и почему надобно жить обманом и обиранием; она хотела говорить против твоих мыслей, а сама развивала твои же мысли; ты их слышала от наглой, испорченной француженки, которая таскает за собою своего любовника, будто горничную, делает из него все, что хочет, и все-таки, лишь опомнится, находит, что она не имеет своей воли, должна угождать, принуждать себя, что это очень тяжело, — уж ей ли, кажется, не жить с ее Сергеем, и добрым, и деликатным, и мягким, — а она говорит все-таки: «и даже мне, такой дурной, такие отношения дурны».

«Хушма мар, ыйтма мар, — ҫав ҫынна хамшӑн нимӗн те ытлашши тутармастӑп, хӑй мӗн тӑвас тенине ҫеҫ тутаратӑп; ӑна ирӗксӗрлесе тутариччен, ӑна хӗсӗрличчен луччӑ вилетӗп, — тенӗ.
«Скорее умру, чем — не то что потребую, не то что попрошу, — а скорее, чем допущу, чтобы этот человек сделал для меня что-нибудь, кроме того, что ему самому приятно; умру скорее, чем допущу, чтобы он для меня стал к чему-нибудь принуждать себя, в чем-нибудь стеснять себя».

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мӗн тӑвас килет, ҫавна ту, — никамран та ыйтмасӑр, мӗнле пурӑнас килет, ҫавӑн пек пурӑн, никам та, никам та кирлӗ ан пултӑр!
Делать, что хочу, жить, как хочу, никого не спрашиваясь, ничего ни от кого не требовать, ни в ком, ни в ком не нуждаться!

Халӗ ман сире кӑмӑл тӑвас килет, — ман, Вера Павловна, сирӗн ҫинчен калаҫас килет.
Теперь я хочу быть любезным, — говорить о вас, Вера Павловна.

Верочка пачах та вечер тӑвас мар тесе тӑрӑшрӗ, анчах пӗчӗк вечер пулчӗ-пулчех, ку вӑл ҫынна кӑтартмалли вечер мар, апла пулсан, вӑл Верочкӑна кичемлентерекен вечер та мар, вара Верочка кӗтмен ҫӗртенех хӑйӗн хуйхи ҫинчен манса кайрӗ: ку ҫулсенче пӗртте хуйхӑрас килмест, ҫав тери сиккелесе чупас, ахӑлтатса кулас, савӑнас килет, ҫавӑнпа вара, манма кӑшт май килсенех, хуйха та вӑхӑтлӑха манатӑн.
Верочка настаивала, чтобы вечера вовсе не было, но вечер устроился, маленький, без выставки, стало быть, неотяготительный для нее, в она — чего никак не ожидала — забыла свое горе: в эти годы горевать так не хочется, бегать, хохотать и веселиться так хочется, что малейшая возможность забыть заставляет забыть на время горе.

— «Ну, эпӗ хамӑн мӗн тӑвас килнине пӗлетӗп.
— «Ну, я знаю, что хочу.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫапла вара, хӑйсем юратнӑ наукӑна усӑ тӑвас тесе, — вӗсем медицинӑна ятлама питӗ юратаҫҫӗ, анчах вӗсем хӑйсен мӗнпур вӑйне медицинӑна усӑ кӳрес тесе параҫҫӗ, — пуянлӑх та, ытлӑн-ҫитлӗн пурӑнасси те кирлӗ мар вӗсене, вӗсем госпитальсенче наукӑшӑн интереслӗ сӑнавсем туса лараҫҫӗ, шапасем касаҫҫӗ, ҫулсерен ҫӗршер вилӗ касса уҫаҫҫӗ тата, май килсенех, хими лабораторийӗсем туса лартаҫҫӗ.
И вот они, для пользы любимой науки, — они ужасные охотники бранить медицину, только посвящают все свои силы ее пользе, — они отказываются от богатства, даже от довольства, и сидят в госпиталях, делая, видите ли, интересные для науки наблюдения, режут лягушек, вскрывают сотни трупов ежегодно и при первой возможности обзаводятся химическими лабораториями.

Практика ӗҫне тӑвас пулсан, 30 ҫулта чапа тухма, 35 ҫулта ӗмӗр пурӑнмалӑх пурлӑх туса ҫитерме, 45 ҫулта пуйса кайма пулать, ҫакна вӗсем пурте пӗлсе тӑраҫҫӗ.
А ведь каждый из этих людей знает, что, занявшись практикою, он имел бы в тридцать лет громкую репутацию, в тридцать пять лет — обеспечение на всю жизнь, в сорок пять — богатство.

Анчах, апла пулсан, мӗншӗн-ха вӑл Марья Алексевнӑна: аннеҫӗм, сирӗн мӗн тӑвас килет, манӑн та ҫавнах тӑвас килет, ан пӑшӑрханӑр! тесе каламасть.
Но если так, зачем же она не скажет Марье Алексевне: матушка, я хочу одного с вами, будьте спокойны!

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ӗҫ мӗнле пыни тӑрӑх шутласан, акӑ мӗнле тухать: Верочка Марья Алексевна мӗн тӑвас тенӗ, ҫавнах тӑвасшӑн иккен, анчах вӑл вӗреннӗ ҫын пулнӑран тата мӗн тумаллине питӗ хӑвӑрт туйса илнӗ пирки, хӑйӗн ӗҫне урӑхла меслетпе майлаштарса пырать.
Если судить по ходу дела, то оказывалось: Верочка хочет того же, чего и она, Марья Алексевна, только, как ученая и тонкая штука, обрабатывает свою материю другим манером.

Ватерлоо патӗнче ҫапӑҫнӑ хыҫҫӑн Наполеонпа та ҫакӑн пек ӗҫех пулса иртнӗ — ун чухне маршал Груши Павел Константиныч пек айван пулнӑ, Лафайет вара Верочка пек ҫӗмӗрӗлме пуҫланӑ: Наполеон та ҫапӑҫнӑ, ҫапӑҫнӑ, ҫав тери чаплӑ ҫӗнтерӳсем тунӑ, — ҫапах та нимӗнсӗр тӑрса юлнӑ, аллипе сулса; мана нимӗн те кирлӗ мар, кам мӗн тӑвас килет, ҫавна тутӑр — хӑйне те, мана та, теме ҫеҫ пултарнӑ.
То же самое случилось и с Наполеоном после Ватерлооской битвы, когда маршал Груши оказался глуп, как Павел Константиныч, а Лафайет стал буянить, как Верочка: Наполеон тоже бился, бился, совершал чудеса искусства — и остался ни при чем и мог только махнуть рукой и сказать: отрекаюсь от всего, делай, кто хочет, что хочет, и с собою и со мною.

Пӗтнӗ хӗрарӑм ятне илтсе пӑсӑлман эпӗ, хампа мӗн пулнипе, хам мӗн чӑтнипе, мӗнпе асапланнипе мар, ман ӳт-пӳрен ҫынсем мӑшкӑлласа кулнипе пӑсӑлман эпӗ, ӗҫсӗр пурӑнма, чаплӑ пурӑнма хӑнӑхнипе, хам пӗччен пурӑнма вӑй ҫитмен пирки ыттисем кирлӗ пулнипе, ҫынсене юрама тӑрӑшнипе, тӑвас килменнине тунипе пӑсӑлса кайнӑ, — вӑт ку аскӑнлӑх! —
Не тем я развращена, за что называют женщину погибшей, не тем, что было со мною, что я терпела, от чего страдала, не тем я развращена, что тело мое было предано поруганью, а тем, что я привыкла к праздности, к роскоши, не в силах жить сама собою, нуждаюсь в других, угождаю, делаю то, чего не хочу, — вот это разврат!

Манӑн хамӑн мӗн тӑвас килет, ҫавна ҫеҫ тӑвас килет, ыттисем те ҫавӑн пек туччӑр.
Я хочу делать только то, чего буду хотеть, и пусть другие делают так же.

Эпӗ чаплӑ ҫынсем хушшинче пулса курман, чаплӑ ҫӳрени мӗне пӗлтернине пӗлместӗп, чаплӑ ҫӳрес кӑмӑлӑм та ҫук манӑн, — ыттисен шухӑшӗпе, чаплӑ пурнӑҫ кӑмӑла каять пулсан, мӗншӗн-ха манӑн пӗр ҫакӑн пирки ҫеҫ чаплӑ пурнӑҫ тӑвас тесе тӑрӑшмалла?
Я не была в обществе, не испытывала, что значит блистать, и у меня еще нет влечения к этому, — зачем же я стану жертвовать чем-нибудь для блестящего положения только потому, что, по мнению других, оно приятно?

Манӑн пуҫ пулас та килмест, пӑхӑнас та килмест, улталасшӑн та мар эпӗ, кутӑнланасшӑн та мар, хама кирлӗ мар чухне, ыттисем мӗн шухӑшлани те кирлӗ мар мана, ыттисем мӗн хушнине те тӑвас килмест ман.
Я не хочу ни властвовать, ни подчиняться, я не хочу ни обманывать, ни притворяться, я не хочу смотреть на мнение других, добиваться того, что рекомендуют мне другие, когда мне самой этого не нужно.

— Ҫапла вара (чӗнмесӗр ларнӑ хыҫҫӑн), эсир те, ман пекех, сире урӑх никам та пулӑшма пултарас ҫук тесе шухӑшлатӑр, — мӗн тума пултаратӑр тата мӗн тӑвас тетӗп эпӗ сирӗншӗн?
— Итак (после паузы), вы, подобно мне, полагаете, что никто другой не в состоянии помочь вам, — что я могу и хочу сделать для вас.

Маншӑн каҫарӑр эсир ӑна, эпӗ сирӗн пата ырӑ тӑвас тесе килтӗм.
Вы его извините для меня, я приехала к вам с добрыми намерениями.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика