Поиск

Василий

Василий

Василий ашшӗ сывланине те, сехет шакканине те уҫҫӑнах илтрӗ.
Василий услышал дыхание отца и отчетливое тиканье часов.

— Анчах эсир, пӑхатӑп та, начар пурӑнмастӑр, — каласа хучӗ Василий.
— Ну вы, я гляжу, в этом не нуждаетесь, — отозвался Василий.

Хӑй ытлашши каланине Василий ӑнланчӗ, анчах, хӑйӗн кӑмӑл-туйӑмне пула, вӑл хӑшпӗр чухне кӳрентермеллех тӳррӗн калать.
Василий знал, что говорит лишнее, но в характере у него была иной раз доходившая до грубости прямота.

— Каллех вӗрен! — кӳренсе каларӗ Василий.
— Опять веревочка! — с досадой сказал Василий.

Василий, сак ҫинчи чечексене шутарса, ашшӗпе юнашар ларчӗ.
Василий отодвинул цветы на лавке и сел рядом с отцом.

Василий ашшӗне питӗ юратнӑ.
Василий очень любил отца.

Пирвайхи сӑлтавпа усӑ курса, Василий килтен тухса кайнӑ.
Воспользовавшись первым предлогом, Василий ушел из семьи.

Пирвайхи хут трактор курсанах, Василий кирек те мӗн пулсан та, тракторист пулма шут тытнӑ.
Впервые увидев трактор, Василий решил во что бы то ни стало стать трактористом.

Анчах Василий хӑйӗн кӑмӑл-туйӑмӗ уннинчен ҫӑмӑлах пулайманнипе, хӑй каланӑ пек, вӗсен «пурнӑҫ ҫулӗсем тӗрлӗрен» пулнипе унпа пӗрле пурӑнма пултарайман.
Но Василий не смог с ней ужиться, потому что был не мягче ее характером, и потому, что, как он говорил, у них были «разные линии жизни».

Тӗлӗнмелле илемлӗн ярӑнса утать хӑй, утнӑ чух унӑн пуҫӗнчи пӗр ҫӳҫ пӗрчи те вӗлтӗртетмест; ҫавна ман ун хыҫҫӑн утса пыракан Василий ҫапла шухӑшларӗ:
Шла она удивительно красиво, шла, как плыла, ни один волосок не колыхнулся на ее голове, и Василий, шагая за ней, подумал:

Василий ҫуралса ӳснӗ ҫурта йӗри-тавра ҫӗнӗ хӳме тытса ҫавӑрнӑ, ун пек ҫӳлӗ хӳме ялта урӑх никамӑн та ҫук.
Дом, в котором вырос Василий, был обнесен новым забором, таким высоким, какого не имелось ни у кого в деревне.

— Мулкач пек пурӑнма шутлаҫҫӗ апла? — тӑрӑхласа ыйтрӗ Василий.
— На заячье положение, значит, решили перейти? — язвительно спросил Василий.

Юлашкинчен, Василий вӗрен-кантра ҫинчен аса илтерекен пур япаласене те курайми пулчӗ, ҫул ҫинче вӗрен татки курас-мӗн пулсан, ҫиленнипе ӑна айккинелле ывӑта-ывӑта ячӗ.
Кончилось тем, что Василий возненавидел все, напоминающее веревки, и, увидев на дороге обрывок, сердито отшвыривал его в сторону.