Корпус чувашского языка

Преступлени ӑна текех асаплантармасть те, сехӗрлентермест те; Гервакпа пулса иртнӗ сценӑпа ҫарамас хӗре персе амантнӑ чул хыҫҫӑн вӑл Джесси ҫине туйӑмсӑрах пӑхаять тата унпа лӑнкӑн калаҫаять; анчах вӑл йӑмӑкне янкӑр ҫутӑ, йӑшкакан ыйхӑра юлашки хут курассӑн туять.

Преступление больше не мучило и не устрашало ее; после сцены с Гервак и камня, брошенного в нагую девушку, ей было безразлично смотреть на Джесси и говорить с ней; но чувствовала она себя так, словно видела сестру последний раз, — в ярком, щемящем сне.

XV сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 229–414 с.

Халӗ манӑн, ӗҫ-пуҫ самантӗнчи пек, каҫхи сценӑпа чӗрӗ ҫыхӑну ҫук ӗнтӗ, черетлӗ кашни минут ҫӗнӗ хушӑ-анлӑш иле-иле килет; ку — пуйӑспа унӑн вӗҫӗнче ҫиҫкӗннӗ селӗм пейзаж евӗр; ҫак капӑрлӑх мӗнле курӑнса кайрӗ — ҫавӑнтах горизонталь тӗпсӗрлӗхелле вирхӗнсе ҫухалчӗ.

Теперь не было у меня уже той живой связи с ночной сценой, как в момент действия, и каждая следующая минута несла новое расстояние, — как между поездом и сверкнувшим в его конце прелестным пейзажем, летящим — едва возник — прочь, в горизонтальную бездну.

XVII сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 7–227 с.

Ҫак каҫ ҫав аса илӳ мӗншӗн тарӑхтармаллипех йӑлӑхтарса курӑнчӗ — пӗлместӗп; анчах эпӗ унӑн сӗмӗ ҫыран хӗрринчи сценӑпа ӑнланмалла мар ҫыхӑннине йышӑнма хатӗрччӗ.

Не знаю, почему в тот вечер так назойливо представилось мне это воспоминание; но я готов был признать, что его тон необъяснимо связан со сценой на набережной.

III сыпӑк // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Пиллӗкмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 432 с. — 7–227 с.

Пӗтӗм ӗҫ-пуҫ, — унӑн уйрӑм пайӗсене эпӗ халӗ майӗпен-майӗпен ӑнкарса пыратӑп ӗнтӗ, — манӑн куҫӑм умӗнче пуҫтарӑнса чӑмӑртанать тейӗн: ирхи йӑлтӑртатуран, каҫхи хавхаран, вӗҫӗмсӗр те пуҫламӑшсӑр, уҫӑмсӑр пӗр сценӑпа.

Вся история, отдельные черты которой постепенно я узнавал, как бы складывалась на моих глазах из утреннего блеска и ночных тревог, без конца и начала, одной смутной сценой.

IX // Алексей Леонтьев. Грин А.С. Суйласа илнисем. Тӑваттӑмӗш том. — Шупашкар, 2012. — 428 с. — 7–163 с.

Вӑл пит нумай вӑхӑт хушши шухӑшласа йӗркене кӗртнӗ, тӗрӗссипе, шухӑшласа мар, ӑсра ҫеҫ палӑртнӑ сценӑпа повесть вӗҫленмелле; композици тӗлӗшӗнчен илсе пӑхсан вӑл йывӑр пулман: выльӑх пӑхакансем хӑйсен кӗтӗвӗсемпе ту ҫинчи улӑхсенчен тавӑрӑннине кӑтартмалла.

Сцена, которую он так долго обдумывал, вернее — не обдумывал, а воображал, завершала повесть, и по композиции была она весьма простая: требовалось показать возвращение животноводов со своими стадами с нагорных пастбищ.

XVIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Анчах Расщепей манпа тӳсӗмлен ӗҫлет, килне илсе кайса, сцена хыҫҫӑн сценӑпа паллаштарать, уйрӑм тетрадь ҫине «Устья дневникне» ҫыртарать.

Но Расщепей терпеливо работает со мной, проходит дома сцену за сценой, заставляет меня в особой тетрадке вести «дневник Усти».

10 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950