Корпус чувашского языка

Ҫапла ҫав — каҫ пулсан, — океан ҫинче сасартӑк витӗр курӑнакан, вӗҫӗмсӗр ҫутӑпа йӑлкӑшса тӑракан асамлӑ хула курӑнса каять.

Так вот — когда приходит ночь, на океане внезапно вспыхивает прозрачный, волшебный город, весь из огней.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Вӗтӗ шӑлӗсене кӑтартса, унӑн амӑшӗ, тӑван ачин ӳтне ыталанӑ аллине секундлӑха та вӗҫертмесӗр, тепӗр аллипе хӑйӗн асапне курма пынисем тӑсакан патаксемпе зонтиксене пӗр вӗҫӗмсӗр сире-сире ярать.

Оскалив мелкие белые зубы, его мать, ни на секунду не отрывая руки, обнимающей родное тело, другой рукой все время непрерывно отбивает протянутые к ней палки и зонтики зрителей ее мук.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Сулахайра, ташламалли аслӑ залра, хӗрарӑмсем ӳркевлӗн ҫаврӑнаҫҫӗ, унтан: — Ҫылӑха кӗр! Ырӑ… — тени пӗр вӗҫӗмсӗр илтӗнсе тӑрать.

Налево, в просторном зале для танцев, медленно кружатся женщины, и все там говорит: — Согреши! Приятно…

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Тамӑкра пӑчӑ, шуйттансем вӗтӗ те имшеркке, вӗсене хӑйсен ӗҫӗ ҫав тери ывӑнтарса ҫитернӗ пулас, вӗҫӗмсӗр пыракан пӗр евӗр ӗҫ тата унӑн курӑнсах тӑракан усӑсӑрлӑхӗ тарӑхтарать вӗсене, ҫавӑнпа та вӗсем ҫылӑха кӗнисемпе ытлашши чӑрманмаҫҫӗ — тытаҫҫӗ те, пуленке ывӑтнӑ пек, валака пӑрахаҫҫӗ.

В аду душно, черти мелки и слабосильны, они, видимо, страшно утомлены своей работой, их раздражает ее однообразие и очевидная бесполезность, поэтому они не церемонятся с грешниками, бросая их в желоб, точно поленья.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Чуллӑ ҫырана пӗр вӗҫӗмсӗр хум пыра-пыра ҫапать; тинӗс — шурӑ кӑпӑкпа вӗрет, унӑн сенкер тӳремӗ ҫине вӗҫӗ-хӗррисӗр ушкӑн вӗҫен кайӑк аннӑ тейӗн, вӗсем пурте пӗр еннелле вӗҫеҫҫӗ, шыва чӑмса куҫран ҫухалаҫҫӗ, унтан каллех ҫиеле тухаҫҫӗ те аран ҫеҫ илтӗнмелле нӑйкӑшаҫҫӗ пек.

О прибрежные камни равномерно и глухо бьет волна; море — всё в живых белых пятнах, словно бесчисленные стаи птиц опустились на его синюю равнину, все они плывут в одном направлении, исчезают, ныряя в глубину, снова являются и звенят чуть слышно.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Х-хосподи, — тесе хӑрӑлтатать вӑл; хӑй кӑвакарса кайнӑ тутисене ҫыртса пӗтернӗ, кӑпӑк кӑларать, хӗвеле хирӗҫ пӑхса алчӑранӑ евӗр пӑхакан куҫӗсенчен куҫҫуль вӗҫӗмсӗр шӑпӑртатса юхать, чӑтӑмсӑр асап курса ҫуратакан хӗрарӑмӑн куҫҫулӗ.

— Х-хосподи, — хрипит она, синие губы закушены и в пене, а из глаз, словно вдруг выцветших на солнце, все льются эти обильные слезы невыносимого страдания матери, и все тело ее ломается, разделяемое надвое.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Вӑл, урай айӗнчен тухса, ҫап-ҫутӑ вутлӑ сарлака ҫӑварне карса, пирӗн ҫинелле кӑварпа сывланӑ пекчӗ; ҫамки ҫинчи икӗ хура шӑтӑкӗпе пирӗн вӗҫӗмсӗр ӗҫӗмӗре сӑнанӑ пекчӗ.

Она как бы высунулась из-под пола, открыла широкую пасть, полную яркого огня, дышала на нас жаром и смотрела на бесконечную работу нашу двумя черными впадинами отдушин над челом.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Хам итлетӗп, хам пӗр вӗҫӗмсӗр панӑм ҫине пӑхатӑп.

Я все слушала и смотрела на своего пана.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Лере, тинӗс хӗрринче, вӗсем вӗҫӗмсӗр нумайӑн пек туйӑннӑ, ҫак пӗлӗтсем ҫанталӑк тӳпине — чӗррӗн те ӗмӗтленсе ҫиҫекен, хӑйсен таса ҫутипе этеме те аслӑ шухӑша яракан тӗрлӗрен тӗслӗ ҫӑлтӑрсемпе — миллион ылтӑн куҫсемпе, ыйхӑллӑ тинӗс ҫинче урӑх нихҫан та йӑлкӑшма парас мар тенӗ усал сӑлтавпа — яланах ҫапла шуса хӑпарассӑн туйӑннӑ.

Казалось, что там, на краю моря, их бесконечно много и они всегда будут так равнодушно всползать на небо, задавшись злой целью не позволять ему никогда больше блестеть над сонным морем миллионами своих золотых очей — разноцветных звезд, живых и мечтательно сияющих, возбуждая высокие желания в людях, которым дорог их чистый блеск.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Гаврила, ӑссӑр куҫӗпе хуҫи ҫине пӑхса, вӗҫӗмсӗр ахӑлтатрӗ.

Гаврила все хохотал, тупыми глазами поглядывая на хозяина.

I сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Йӗри-тавра пӗр вӗҫӗмсӗр янраса, шавласа тӑрать.

Кругом неумолчно звенело и стрекотало.

39-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫӗр пичӗ ешӗл симӗс пуставпа витӗнчӗ, тӑри те тӳпере, ункӑ пек авкаланса, пӗр вӗҫӗмсӗр юрӑ шӑратса тӑчӗ, уй-хиртен вара ӑшӑ та ырӑ шӑршӑ вӗрсе тӑчӗ.

Земля покрылась зеленой щетинкой травы, неумолчно заливался жаворонок, спирально уходя в небо, и с полей несло теплым, благодатным, полным тонких запахов воздухом.

9-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Санька, амӑшӗ каласа панисем пурте тӗрӗсех маррине сиснӗ пулин те, ачасем амӑшне вӗҫӗмсӗр итлеме пултарнӑ.

Ребята могли слушать мать без конца, хотя Санька и обнаруживал, что не все ладно в ее рассказах.

3-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Штольц ӑна таблицӑсемпе числосем ӳкерсе кӑтартмасть, анчах пурин ҫинчен те калать, пӗр-пӗр экономика теорине те, социаллӑ е философиллӗ ыйтусене те асӑнмасӑр хӑвармасть, вӑл, хӗрсе кайса, пикенсех калаҫать: вӑл Ольга умӗнче хайӗн пӗлӗвӗсен вӗҫӗмсӗр чӗрӗ картинне ӳкерсе кӑтартать, тейӗн.

Он не чертил ей таблиц и чисел, но говорил обо всем, многое читал, не обегая педантически и какой-нибудь экономической теории, социальных или философских вопросов, он говорил с увлечением, с страстью: он как будто рисовал ей бесконечную, живую картину знания.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вуласси, вӗренесси тата — шухӑша ӗмӗр аталантарасси, вӗҫӗмсӗр ӳстересси!

А чтение, а ученье — вечное питание мысли, ее бесконечное развитие!

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӗсем чӗнменни те — хӑш чухне шухӑшлӑ телей, — ун пек телее Обломов ӑмсанатчӗ, — е пӗр-пӗрин пирки вӗҫӗмсӗр шухӑшлани…

И молчание их было — иногда задумчивое счастье, о котором одном мечтал, бывало, Обломов, или мыслительная работа в одиночку над нескончаемым, задаваемым друг другу материалом…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов, алӑк хушӑкӗ витӗр кил хуҫи арӑмӗн чавсисене курсанах, вӗҫӗмсӗр унпа калаҫать.

С хозяйкой он беседовал беспрестанно, лишь только завидит ее локти в полуотворенную дверь.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах Ольга, вӑл пуҫ усса, ҫӗрелле пӑхса ан лартӑр, унӑн та чунӗ вӗҫӗмсӗр калаҫтӑр, юрлатӑр тесе, калаҫрӗ те, юрларӗ те.

а она говорила и пела для него, чтоб он не сидел повеся нос, опустя веки, чтоб все говорило и пело беспрестанно в нем самом.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пурнӑҫӑн тӗллевӗпе тивӗҫне хӑюллӑн астутарчӗ тата нумайрах ҫӳреме хыттӑн хушрӗ, пӗр вӗҫӗмсӗр е хӑй пӗлекен пурнӑҫ ыйтӑвӗсем пирки калаҫтарчӗ, хӑй татса пама пултарайман уҫӑмсӑр ыйтусем парса, унӑн ӑсне ҫиеле кӑларчӗ.

отважно напомнила ему цель жизни и обязанностей и строго требовала движения, беспрестанно вызывала наружу его ум, то запутывая его в тонкий, жизненный, знакомый ей вопрос, то сама шла к нему с вопросом о чем-нибудь неясном, не доступном ей.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Пӗтӗм пурнӑҫ — шухӑш тата ӗҫ, — теттӗнчӗ эсӗ ун чухне, — ӗҫӗ йывӑр мар, курӑмсӑр пулсан та, пӗр вӗҫӗмсӗр пултӑр, хӑвӑн ӗҫне вӗҫне ҫитернине туйса илес пулать».

«Вся жизнь есть мысль и труд, — твердил ты тогда, — труд хоть безвестный, темный, но непрерывный, и умереть с сознанием, что сделал свое дело».

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956