Поиск

Горева

Пассажирсем кӗпӗрленсе тухсан, каҫӑрӑлчӑк картлашкаллӑ, урана шутаракан йӗпе трап тӑрӑх Горева утса анчӗ.
Горева сошла по мокрому и скользкому трапу с задранными вверх ступеньками, когда схлынул поток пассажиров.

Горева, тарӑн шухӑша путнӑскер, ыйхӑран вӑраннӑ пек пулчӗ.
Горева очнулась от раздумья, как от дремоты.

Каҫпа, тинӗс тӳремлӗхӗнчи сӑнсем тӗттӗмленнипе курӑнма пӑрахсан тата хумсем вӑйлӑнрах, хытӑрах ҫапӑнма пуҫласан, пассажирсем каютӑсене саланчӗҫ; Горева, лесоводпа хӗрачи тата Кавказ ҫыннисем иккӗн салонрах юлчӗҫ.
Вечером, как только темнота скрыла картину моря и толчки волн стали ощущаться сильнее и резче, пассажиры разбрелись по каютам, а Горева, лесовод с дочкой да два кавказца остались в салоне.

Горева ҫавӑн пек турӗ те ӗнтӗ.
Горева так и поступала.

Альтмансен ҫемйине, Иозеф герцога, философи докторне Либерсмута, Шенбрунти экскурсоводсене тата ытти тӗл пулма килнӗ ҫынсене аса илет те Горева, ҫавсем пурте, пӗр пек чирпе чирленӗ пек, калама ҫук пӗр евӗрлӗ.
Но, вспоминая семью Альтманов, герцога Иозефа, доктора философии Либерсмута, экскурсовода в Шенбрунне и многих других, с кем приходилось общаться, Горева находила, что все они были чрезвычайно однообразны, как пораженные одним недугом.

Старике лӑплантарас тесе, Горева пур ҫӗрте те ӑслисем тата ухмаххисем, усаллисем тата ыррисем пурри ҫинчен каларӗ…
Пытаясь успокоить старика, Горева промолвила, что везде есть умные и глупые, злые и добрые…

Горева Венӑна илнӗ ҫӗрте пулни ҫинчен пӗлсен, вӑл ӑна ҫӗршер ыйтусемпе атакӑлама пуҫларӗ.
Узнав, что Горева участвовала во взятии Вены, он атаковал ее сотнями вопросов.

Мускавалла вӗҫекен самолет ҫинче болгарсен ушкӑнӗ, виҫӗ румын тата, Горева шутланӑ тӑрӑх, пӗр итальянец, анчах чӑннипе илсен, ҫапӑҫу хирӗ пек туйӑнакан тӑвӑллӑ пит-куҫлӑ далматинец ларса пыраҫҫӗ.
В самолете летела в Москву группа болгар, трое румын и один, как предположила Горева, итальянец, а на самом деле далматинец, с лицом бурным, как поле сражения.

Горева Бухарест савӑннине ӗненмерӗ.
Горева не поверила веселью Бухареста.

Горева кунта та Вена хулишӗн характерлӑ енӗсенех курчӗ.
Горева и здесь увидела все то же, что было так характерно для Вены.

Горева ӑна пӗр пӳлмесӗр итлерӗ.
Горева слушала его не перебивая.

— Астӑватӑп, — ответлерӗ Горева.
— Помню, — ответила Горева.

Горева ӑна ответлемерӗ.
Горева не ответила ему.