Поиск

Шырав ĕçĕ:

кӑмӑллӑ сăмах пирĕн базăра пур.

кӑмӑллӑ (тĕпĕ: кӑмӑллӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫак комедире е трагедире, лару-тӑрӑва кура, икӗ выляканӗ те, асаплантараканпа асапланакан, яланах тенӗ пек пӗрешкел кӑмӑллӑ.
В этой комедии или трагедии, смотря по обстоятельствам, оба действующие лица являются почти всегда с одинаковым характером: мучителя или мучительницы и жертвы.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов хӑйне тата килӗшӳллӗрех тытрӗ, виҫҫӗшӗ те пӗр-пӗринпе питӗ кӑмӑллӑ пулчӗҫ.
Обломов еще чиннее вел себя, и все трое как нельзя более довольны были друг другом.

Ольгӑпа инкӗшӗ пӗр-пӗринпе кӑмӑллӑ та лӑпкӑ: вӗсем нихҫан та виҫерен иртсе ачашланмаҫҫӗ, пӗр-пӗрине нихҫан та кӑшт та кӳренмеҫҫӗ.
Отношения Ольги к тетке были до сих пор очень просты и покойны: в нежности они не переходили никогда границ умеренности, никогда не ложилось между ними и тени неудовольствия.

Вӑл калама ҫук ҫепӗҫ кӑмӑллӑ, дамӑсем умӗнче нихҫан та туртмасть, пӗр ури ҫине теприне хумасть, ҫынсем умӗнче кресла ҫинче сарӑлса ларакан, чӗркуҫҫисемпе аттисене сӑмса таран ҫӗклесе ларакан ҫамрӑксене хытӑ ятлать.
Он был вежлив до утонченности, никогда не курил при дамах, не клал одну ногу на другую и строго порицал молодых людей, которые позволяют себе в обществе опрокидываться в кресле и поднимать коленку и сапоги наравне с носом.

Вӗсем пӗрле пулма юратаҫҫӗ пулас — вӗсем ҫине пӑхсан, ҫакна ҫеҫ калама пулать; вӑл баронпа та, ыттисемпе пулнӑ пекех, ырӑ кӑмӑллӑ, анчах пӗр пек лӑпкӑ.
Они, по-видимому, любят быть вместе — вот единственное заключение, какое можно вывести, глядя на них; обходится она с ним так же, как и с другими: благосклонно, с добротой, но так же ровно и покойно.

Захар ҫеҫ салхуллӑ, улпут ҫине пӗрмай хӑяккӑн пӑхать; Анисья вара питӗ кӑмӑллӑ кулкалать.
Только Захар мрачен, все стороной смотрит на барина; зато Анисья усмехается так добродушно.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫынсем пурте кӑмӑллӑ, пурте киленеҫҫӗ; пурин те сӑнӗнче телей курӑнать.
Люди всё добрые, все наслаждаются; у всех счастье на лице.

Кӑмӑллӑ калаҫакан, илемлӗ шурӑ питлӗ, ҫемҫе ачаш мӑйлӑ Ольга — турӑ пекех…
Она — божество, с этим милым лепетом, с этим изящным, беленьким личиком, тонкой нежной шеей…

Ольга унпа улшӑнчӗ, анчах тармарӗ, сивӗ кӑмӑллӑ пулмарӗ, шухӑша кайса ҫӳрерӗ.
Она переменилась с ним, но не бегала, не была холодна, а стала только задумчивее.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн тути ҫинче кулӑ вылять; кулли хӗрӳ туйӑмлӑ мар, куҫӗсем Обломов кӑмӑлне тултарасшӑн пулса шывланман кулли уншӑн, упӑшкишӗн илӗртӳллӗ, ыттисемшӗн пуриншӗн те кӑмӑллӑ; вӑл Обломов ҫине ҫеҫ ӑшшӑн пӑхать, ыттисем ҫине именчӗклӗн те ҫиллессӗн пӑхать.
Грезилась ему на губах ее улыбка, не страстная, глаза, не влажные от желаний, а улыбка, симпатичная к нему, к мужу, и снисходительная ко всем другим; взгляд, благосклонный только к нему и стыдливый, даже строгий, к другим.

Пӗр вӑхӑтрах ӑслӑ та тӳрӗ кӑмӑллӑ пулма йывӑр, уйрӑммӑнах, туйӑмра, ӑс-тӑнра юлнӑ шухӑш-кӑмӑл ҫавӑн пек… ун чухнехи пек…
Трудно быть умным и искренним в одно время, особенно в чувстве, под влиянием такого впечатления, как тогда…

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Чӑтаймастӑп! — терӗ вӑл, — Эсир мана кӑмӑллӑ пултарасшӑн!
— Нет сил! — сказал он, — и вы хотите, чтоб мне было ловко!

Обломов вара ырӑ кӑмӑллӑ та ачаш ҫеҫ пулчӗ.
Он стал только добр и ласков.

Ҫавӑнпа та ӑна Штольц, пӗччен тенӗ пекех, хакланӑ та ӗнтӗ, ҫавӑнпа та вӑл ҫынсем мазурка ташланӑ чухне кичем пуснине пытараймасӑр пӗччен ларса ирттернӗ; ҫавӑнпа та чи кӑмӑллӑ ҫамрӑк ҫынсенчен пӗри те, ун ҫине пӑхсан, ӑна мӗн каламаллине пӗлмесӗр, чӗмсӗрленнӗ…
Зато ее и ценил почти один Штольц, зато не одну мазурку просидела она одна, не скрывая скуки; зато, глядя на нее, самые любезные из молодых людей были неразговорчивы, не зная, что и как сказать ей…

Апатчен кухньӑна кӗрсе пӑхма та кӑмӑллӑ, каструле уҫатӑн, шӑршлатӑн, кукӑльсем унанине, хӑйма уҫланине пӑхатӑн.
До обеда приятно заглянуть в кухню, открыть кастрюлю, понюхать, посмотреть, как свертывают пирожки, сбивают сливки.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӑшӑрханмасӑр, ним ҫинчен шухӑшламасӑр ларатӑн, ху ҫывӑхунта ҫын пуррине пӗлетӗн… паллах, ҫынни ӑслӑскерех мар, унпа идея ҫинчен калаҫасса шухӑшламалли те ҫук, анчах вӑл чее мар, кӑмӑллӑ, вашават, куҫ хыҫӗнче сана сӑмахпа тӗртмест.
Сидишь, не заботясь, не думая ни о чем, знаешь, что около тебя есть человек… конечно, немудрый, поменяться с ним идеей нечего и думать, зато нехитрый, добрый, радушный, без претензий и не уязвит тебя за глаза!

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн пуҫа пӗксех юратмалли ҫынсем ҫук, ун вырӑнне вӑл чун вӑйне, ӳт-пӳ ҫирӗплӗхне сыхласа хӑварнӑ, ун вырӑнне вӑл таса кӑмӑллӑ, мӑнаҫлӑ; унра темле таса та вӑйлӑ сӑн курӑнса тӑрать, ҫавӑнпа та вӑтанма пӗлмен хӗрарӑмсем те ун умӗнче именеҫҫӗ.
У него не было идолов, зато он сохранил силу души, крепость тела, зато он был целомудренно-горд; от него веяло какою-то свежестью и силой, перед которой невольно смущались и незастенчивые женщины.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ун пек ырӑ кӑмӑллӑ, ӑслӑ, илемлӗ улпута эсӗ тӗлӗкре те кураяс ҫук! — терӗ вӑл, кучер еннелле пӑхса.
— Да тебе, — говорил он, обращаясь к кучеру, — и во сне не увидать такого барина: добрый, умница, красавец!

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хӗлле вӗсене сивӗ пек туйӑнать, ҫулла шӑрӑхпа кайма та кӑмӑллӑ мар, тепӗр чухне тата ҫумӑр ҫӑвать, кӗркунне пылчӑк кансӗрлет.
Зимой казалось им холодно, летом по жаре тоже не годится ехать, а иногда и дождь пойдет, осенью слякоть мешает.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл, чӗтрекен аллипе, темле хӑрушӑ ӗҫ тунӑ пек, ҫав тери асӑрханса, «Ырӑ кӑмӑллӑ государь» тесе ҫырса хурать; ун патне арӑмӗ пырса кӗрет.
Он только было вывел: «Милостивый государь» медленно, криво, дрожащей рукой и с такою осторожностью, как будто делал какое-нибудь опасное дело, как к нему явилась жена.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика