Поиск

Шырав ĕçĕ:

кӑмӑллӑ сăмах пирĕн базăра пур.

кӑмӑллӑ (тĕпĕ: кӑмӑллӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Манӑн тата ҫакна калас пулать: Васильевскинчи пекех, Вера Павловна кашни кунах: ирлӗ-каҫлӗ чей ӗҫет, кӑнтӑрла апат ҫиет; ҫапла, поэтсем хӑйсен сӑввисенче нихҫан та мухтаса юрламан ҫак уйрӑмлӑха — кашни кунах апатланассине те икӗ хутчен чей ӗҫессине — вӑл пӑрахмарӗ, тата ӑна вӑл кӑмӑллӑ япала вырӑнне хучӗ, тепӗр тесен, вӑл чечен мар, хитре мар, начар пек туйӑнакан енӗсене пурне те сыхласа хӑварчӗ.
И я должен сказать, что и теперь в Сергиевской, как прежде на Васильевском, три грани дня Веры Павловны составляют: чай утром, обед и вечерний чай; да, она сохранила непоэтическое свойство каждый день обедать и два раза пить чай и находить это приятным, и вообще она сохранила все свои непоэтические, и неизящные, и нехорошего тона свойства.

XII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫитменнине тата ку япала уншӑн чӑрмав та мар: маншӑн та, уншӑн та кӑмӑллӑ ӗҫ ҫеҫ пулать.
И это не будет ему обременением, это будет так же приятно ему, как мне.

X // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вера Павловна, Кирсанов, Лопухов ҫак сыпӑкӑн юлашки пайӗсем таранах халӑхӑн ытларахӑшне, хӑйсем ытла та ырӑ кӑмӑллӑ пулнӑ пирки, геройсем пек, тен, пулма пултарайман ҫынсем пек те туйӑнма пултараҫҫӗ.
Я держу пари, что до последних отделов этой главы Вера Павловна, Кирсанов, Лопухов казались большинству публики героями, лицами высшей натуры, пожалуй, даже лицами идеализированными, пожалуй, даже лицами невозможными в действительности по слишком высокому благородству.

XXXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах та кашни йӗркеллӗ ҫынах, эпӗ сӑнласа панӑ ҫынсем вырӑнӗнче пулас пулсан, хӑй вӗсем пек тунине пӗртте паттӑр ӗҫ турӑм тесе шутламӗччӗ, ӗҫ ҫавӑн пек пулас пулсан, вӑл ун пек тума хатӗрех, кунтан ҫӑмӑлтарах мар, йывӑртарах чухне те вӑл сахал мар ун пек тунӑ ӗнтӗ, ҫапах та вӑл хӑйне тӗлӗнмелле ҫын вырӑнне хумасть, вӑл хӑй ҫинчен: мӗнех ара, пырать, эпӗ чылаях тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫын иккен тесе ҫеҫ шухӑшлать.
Но каждый порядочный человек вовсе не счел бы геройством поступить на месте этих изображенных много людей точно так же, как они, и совершенно готов к этому, если бы так случилось, и много раз поступал не хуже в случаях не менее или даже и более трудных и все-таки не считает себя удивительным человеком, а только думает о себе, что я, дескать, так себе, ничего, довольно честный человек.

Ирсӗр ӗҫсем тумаҫҫӗ, сасартӑках хӑраса ӳкмеҫҫӗ, ытти ахаль ҫынсем пекех тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫынсем, ҫав кӑмӑл хушнӑ тӑрӑх ӗҫлеме тӑрӑшаҫҫӗ, ҫавӑ ҫеҫ — тупнӑ тӗлӗнмелле паттӑрлӑх, чӑнах та!
Не делают подлостей, не трусят, имеют обыкновенные честные убеждения, стараются действовать по ним, и только — экое какое геройство в самом деле!

Рахметов «тӗлӗнмелле тӗксӗм ҫын» мар, пачах урӑхла, мӗнле те пулин кӑмӑллӑ ӗҫ тунӑ май хӑйӗн тӗксӗм шухӑшӗсене, хӑйӗн хуйхине маннӑ чухне, вӑл шӳт те тӑвать, хаваслӑн та пакӑлтатать, анчах та мана кун пек сайра май килет ҫав, тет вӑл, сайра май килни питех те кӳренмелле ҫав, тет, тӗлӗнмелле тӗксӗм ҫын» пулнишӗн эпе хам та хавас мар ҫав, тет, анчах та условисем ҫавнашкал-ҫке-ха, ҫавӑнпа ырра ман пек хӗрӳллӗн юратакан ҫын, «тӗлӗнмелле тӗксӗм ҫын» пулмасӑр пултараймасть, тет, ҫакӑ мар пулсан, эпӗ, тен, кунӗпех шӳт тунӑ та ахӑлтатнӑ, юрланӑ та ташланӑ пулӑттӑм, тет.
Что Рахметов не безусловно «мрачное чудовище», что, напротив, когда он за каким-нибудь приятным делом забывает свои тоскливые думы, свою жгучую скорбь, то он и шутит, и весело болтает, да только, говорит, редко мне это удается, и горько, говорит, мне, что мне так редко это удается, я, говорит, и сам не рад, что я «мрачное чудовище», да уж обстоятельства-то такие, что человек с моею пламенною любовью к добру не может не быть «мрачным чудовищем», а как бы не это, говорит, так я бы, может быть, целый день шутил, да хохотал, да пел, да плясал.

Ҫапла, вӑл питӗ ырӑ кӑмӑллӑ ҫын».
Да, он очень благородный человек».

Вера ӑна тав туса ирттерсе янӑ-яманах курнӑ пулӗччӗ; ҫапла вара, тенӗ Лопухов, Вера Павловна патне Рахметова ярса эпӗ пӗртте сиен курмастӑп, Рахметов мана ятлать ӗнтӗ унта, анчах мана часах Вера Павловна хӑй те ятла пуҫлать ӗнтӗ; пачах урӑхла, мана Вера Павловна ытларах хисеплеме пуҫлӗ: эпӗ Рахметов унпа мӗн ҫинчен калаҫассине малтанах пӗлнине, ҫавӑн пек калаҫма та хамах хушнине тата мӗншӗн хушнине те вӑл часах тавҫӑрса илӗ, вӑл акӑ ҫапла шухӑшласа илӗ: «епле ырӑ кӑмӑллӑ ҫын вӑл, эпӗ уншӑн малтанхи кунсенче хуйхӑрнисене пусарас тесе вӑл малтанах тӑрӑшнӑ; ӑна ятланӑшӑн эпӗ Рахметов ҫине ҫиллентӗм пулин те, Рахметов чӑн каланине эпӗ ун чухнех ӑнлантӑм вӗт; хам эпӗ ӑна тепӗр эрнесенчен тавҫӑрса илнӗ пулӑттӑм, анчах вӑл ун чухне маншӑн пит кирлех пулман пулӗччӗ, эпӗ унсӑрах лӑпланса ҫитнӗ пулӑттӑм; ҫав шухӑшсене мана пирвайхи кунах каласа панӑ пирки ман ӑшӑм пусӑрӑнчӗ, атту вӑл эрнипе те пусӑрӑнас ҫукчӗ.
Она сейчас же увидела бы это, как только прошла бы первая горячка благодарности; следовательно, рассчитывал Лопухов, в окончательном результате я ничего не проигрываю оттого, что посылаю к ней Рахметова, который будет ругать меня, ведь она и сама скоро дошла бы до такого же мнения; напротив, я выигрываю в ее уважении: ведь она скоро сообразит, что я предвидел содержание разговора Рахметова с нею и устроил этот разговор, и зачем устроил; вот она и подумает: «Какой он благородный человек, знал, что в те первые дни волнения признательность моя к нему подавляла бы меня своею экзальтированностью, и позаботился, чтобы в уме моем как можно поскорее явились мысли, которыми облегчилось бы это бремя; ведь хотя я и сердилась на Рахметова, что он бранит его, а ведь я тогда же поняла, что, в сущности, Рахметов говорит правду; сама я додумалась бы до этого через неделю, но тогда это было бы для меня уж не важно, я и без того была бы спокойна; а через то, что эти мысли были высказаны мне в первый же день, я избавилась от душевной тягости, которая иначе длилась бы целую неделю.

16 ҫулта чухне вӑл, вӗренсе тухнӑ лайӑх гимназист, ыттисем пекех, нимпе те уйрӑлса тӑманскер, ырӑ кӑмӑллӑ та таса чӗреллӗ яш Петербурга пынӑ, вара виҫ-тӑватӑ уйӑх хушши тин ҫеҫ пурӑнма пуҫлакан студентсем пек пурӑнса ирттернӗ.
Шестнадцати лет он приехал в Петербург обыкновенным, хорошим, кончившим курс гимназистом, обыкновенным добрым и честным юношею и провел месяца три-четыре по-обыкновенному, как проводят начинающие студенты.

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тепӗр тесен, ку вӑл, Кирсанов теорийӗ тӑрӑх, асаплӑ та мар, кӑмӑллӑ кӑна; ӗҫ мӗн чухлӗ йывӑртарах, ӑна ӑнӑҫлӑн туса, хӑвӑн вӑюпа, ху ҫаврӑнӑҫуллӑ пулнипе (хӑвна юратнине пула) савӑнатӑн.
А впрочем, по кирсановской теории, это и не мучительно, а даже приятно; ведь чем труднее дело, тем больше радуешься (по самолюбию) своей силе и ловкости, исполняя его удачно.

XVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Лопухов та, Кирсанов та ырӑ кӑмӑллӑ ҫынсен хӑйсене мӗнле тытмалли ҫинчен ҫав ҫынсемпе калаҫма юратман.
С такими людьми ни Лопухов, ни Кирсанов не любили толковать о том, как следует поступать людям благородным.

XVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Паллах, Кирсанов кӑна хӑй пек е Лопухов пек ҫынна, ҫирӗп те ҫав тери тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫынна, ҫеҫ каланӑ пулӗччӗ.
Разумеется, Кирсанов сказал бы это только такому человеку, как он сам или как Лопухов, человеку твердого характера и неизменной честности.

Кунсӑр пуҫне Лопуховсем патӗнче хӑнасем унчченхинчен час-часрах пула пуҫларӗҫ; унччен, ҫамрӑксене шутламасан, — мӗскер хӑни темелӗх ҫав ҫамрӑксем? — вӗсем тӑвансем кӑна, — Мерцаловсем кӑна пулнӑ темелле; халӗ Лопуховсем вӗсем пекех кӑмӑллӑ ик-виҫӗ ҫемьепе ҫывӑх пурӑнма пуҫларӗҫ.
И кроме того, у Лопуховых чаще прежнего стали бывать гости; прежде, не считая молодежи — какие ж это гости, молодежь? это племянники только, — бывали почти только Мерцаловы; теперь Лопуховы сблизились еще с двумя-тремя такими же милыми семействами.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Е вӑл малтанхи минутра Кирсанов сӑмахӗсем мӗне пӗлтернине ӑнланмарӗ е, ӑнланчӗ пулсан, ҫак сӑмахсем ҫинчен шухӑшласа пӑхма унӑн вӑхӑт пулмарӗ, вӑл, юрату ҫӗнӗрен пуҫланнипе хавасланса, вилӗмӗ ҫывхарса ҫитни ҫинчен пачах манчӗ, — хуть те мӗнле пулсан та, вӑл хавасланчӗ кӑна: — Епле ырӑ кӑмӑллӑ эсӗ, эсӗ мана ӗлӗкхи пекех юрататӑн, — терӗ.
Но она или не поняла в первую минуту того смысла, который выходил из его слов, или поняла, но не до того ей было, чтобы обращать внимание на этот смысл, и радость о возобновлении любви заглушила в ней скорбь о близком конце, — как бы то ни было, но она только радовалась и говорила: — Какой ты добрый, ты все по-прежнему любишь меня.

XV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Крюкова хӑйӗн вырӑнне питӗ хакланӑ, — тепӗр ун пек вырӑн тупма йывӑр пулнӑ пулӗччӗ, — госпожа ӑна кӳрентермен пирки Крюкова актрисӑна питӗ юрата пуҫланӑ, ҫавна кура актриса татах та ырӑ кӑмӑллӑ пулса тӑна.
Крюкова дорожила своим местом, — другое такое трудно было бы найти, — за то, что не имеет неприятностей от госпожи, Крюкова привязалась и к ней; актриса, увидев это, стала еще добрее.

Вӑл вара мана: «Мӗншӗн тесен халь эсӗ тӳрӗ кӑмӑллӑ, ҫавӑнпа ачашларӑм», — терӗ.
А он сказал: «Потому, Настенька, что вы теперь честная девушка».

XIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— «Ҫук, — тетӗп эпӗ, — эсир пите кӑмӑллӑ ҫын, юлмастӑп эпӗ сиртен».
«Нет, — я говорю, — я не отстану от вас, вы такой хорошенький».

— Настасья Борисовна, сире каласа кӑтартма кӑмӑллӑ пулсан, эпӗ итлеме хавас.
— Если для вас этот рассказ будет приятен, Настасья Борисовна, я рада слушать.

Ун ҫинчен калаҫма мана питӗ кӑмӑллӑ, эпӗ ун патне пурӑнма куҫатӑп, — эпӗ мӗншӗн мастерскоя пӑрахнине пӗлмелле-ҫке-ха сирӗн.
Об нем так приятно говорить мне; и ведь я переезжаю к нему жить, — надобно же вам знать, почему я бросаю мастерскую.

Эпӗ сире вӑл мӗнле ырӑ кӑмӑллӑ пулни ҫинчен каласа парасшӑн: манӑн хама ырӑ тӑвакан ҫинчен кама та пулин пӗлтерес килет, сирӗнсӗр пуҫне кама калас ӗнтӗ?
Я вам хочу сказать, какой он добрый; мне хочется, чтобы кто-нибудь знал, как я ему обязана, а кому сказать, кроме вас?

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика