Корпус чувашского языка

Анчах — укҫа ҫапас пулать, ҫавӑнпа ҫутӑ хулан вӑрттӑнрах кӗтессисенче, пӗтӗм ҫӗр ҫинчи пекех, аскӑнчӑк суялӑхпа ултавран йӗрӗнсе ахӑлтатать.

Но — необходимо наживать деньги, и в укромных уголках светлого города, как везде на земле, разврат презрительно смеется над лицемерием и ложью.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Анчах та ҫав лӑпкӑлӑх — ҫиелтен пӑхма ҫеҫ; ӑна-кӑна курнӑ ҫын куҫӗнче хулан мӗнпур киленӗҫне тутанас вӑйлӑ кӑмӑл туйӑнсах тӑрать.

Но под этим внешним спокойствием зрелого опыта чувствуется напряженное желание изведать все наслаждения города.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫакӑ хайрӑлса тухакан сасӑ, сывлӑша, чуна ҫӳҫентерсе яраканскер, тата тимӗр хӗлӗхӗсем уласа янӑрашни, Ылтӑн хӑвачӗ пусмӑрланипе пурнӑҫ хурланса ахлатни, Сарӑ Шуйттан ахӑлтатса кулса тӑни, — ҫакӑ шӑв-шав ӗнтӗ хулан шӑршлӑ ӳт-тирӗ вараласа пӗтернӗ, лапчӑтса хунӑ ҫӗр ҫинчен ҫынна таҫта аякка хӑвалать.

Этот напряженный звук, сотрясающий воздух и душу, немолчный вой железных струн, тоскливый вопль сил жизни, угнетаемых силою Золота, холодный, насмешливый свист Желтого Дьявола,— этот шум гонит прочь от земли, раздавленной и загрязненной вонючим телом города.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Лере, хыҫалта, хулан тӗтӗмпе тусан пуснӑ тӑваткал ҫурчӗсем йывӑррӑн ҫӗкленсе лараҫҫӗ, унта, пӗр чарӑнмасӑр, хулан тӑранма пӗлми выҫӑ та ҫӑткӑн ҫӑварӗ кӗрлесе-шавласа тӑрать.

Там, сзади, тяжело стоят в тучах дыма и пыли квадратные дома города, и, не смолкая, раздается его ненасытный, голодно-жадный рев.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Унӑн вут-ҫулӑмлӑ хулан асамлӑ сӑнне пӗлӗтпе океан ҫине эрешлесе ӳкерекен чӗнтӗрӗ вӗлтӗртетнине пӑхса курма та йывӑр, аран ҫеҫ палӑрать вӑл, хӑй вара сӑмахпа калама ҫук илемлӗ.

Невыразимо прекрасен его великолепный, едва заметный для глаза трепет, создающий в пустыне неба и океана волшебную картину огненного города.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Хулан хура стенисем хушшинче хӑйне хӑй чӗрӗ туякан ҫынна курма кӑмӑллӑ.

Приятно видеть человека, который чувствует себя живым в черных сетях города.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ҫурт ҫийӗсем ҫинче мӑнтарӑн хулан кӑнтӑрла сывланӑ ылханлӑ сывлӑшӗ ниҫталла хускалмасӑр, пӗлӗт пек, ҫакӑнса тӑрать.

Над крышами домов неподвижно стоит прозрачное облако дневных испарений проклятого, несчастного города.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Анчах урлӑ-пирлӗ каркаланса выртакан урамсене кӗрсен, вӑл хӑйӗн таса сывлӑшӗпе хулан наркӑмӑшлӑ сывлӑшне сирсе яма, ҫӗнтерме пултараймасть.

Но, вступая в сети улиц, она не в силах победить, разогнать своим свежим дыханием ядовитые испарения города.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ҫывхарса килекен каҫ шӑплӑхне сирсе, ӑна хирӗҫ тискер кайӑкӑнни пек усал сасӑ янӑраса пырать, — каҫ ҫапах, хулан пӳрленнӗ суранне хӑйӗн ачаш аллисемпе витсе, намӑса пӗлмесӗр йӑлтӑртатакан пусмӑрланнӑ ҫутӑсене сӳнтерсе шӑвать.

Дикий вопль жадного безумия несется ей навстречу, разрывая ее тишину, — она идет и медленно гасит нахальный блеск порабощенного огня, закрывая своей мягкой рукой гнойные язвы города.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Хулан вараланчӑк ҫӑра сывлӑшӗпе сывланӑ пирки, вӗсен пичӗсем шурса, сарӑхса кайнӑ, юнӗ пӑсӑлнӑ, нервисем, тутӑх металл усаллӑн кӑшкӑрашнипе, ҫын аллинчи ҫиҫӗм салхуллӑн ҫухӑрнипе чӗтренсе, суранланса пӗтнӗ.

Питая свои тела жирными испарениями города, они бледны и желты, кровь их отравлена, нервы раздражены зловещим криком ржавого металла, угрюмым воем порабощенных молний.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

… Океанпа ҫӗре ҫӑра тӗтӗмпе хутшӑннӑ тӗтре хупӑрласа тӑрать, хулан тӗксӗм ҫурчӗсем ҫине тата пӑрахутсем тӑракан вырӑнти пӑтранчӑк шыв ҫине ӳркевлӗн вӗтӗ ҫумӑр ҫӑвать.

…Над океаном и землею висел туман, густо смешанный с дымом, мелкий дождь лениво падал на темные здания города и мутную воду рейда.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Пурте илӗртет ӑна: акӑ, ырӑ ҫӗр ҫинче юханшывсем пек хумханакан чечексем, хӑмӑр-кӑвак чулсем хушшинчи калтасем, олив йывӑҫҫин эрешлӗ ҫулҫисем ӑшӗнчи ҫутӑ симӗс чӗнтӗр пек виноград садӗнчи кайӑксем, тӗксӗм тинӗс тӗпӗнчи пулӑсем тата хулан тӑвӑр та аташса каймалла урамӗсенчи тӗрлӗрен юлхавсем: шпагӑпа чӗрсе-тӑрмаласа пӗтернӗ питлӗ самӑр нимӗҫ, яланах мизантроп рольне выляма хӑнӑхнӑ актера аса илтерекен акӑлчан, кӑлӑхах ҫав тери акӑлчан пек пулма тӑрӑшакан американец тата шӑнкӑрма пек шавлӑ ҫӑмӑлттай француз, — ҫаксем пурте илӗртеҫҫӗ Пепене.

Его всё занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы в чеканной листве олив, в малахитовом кружеве виноградника, рыбы в темных садах на дне моря и форестьеры на узких, запутанных улицах города: толстый немец, с расковырянным шпагою лицом, англичанин, всегда напоминающий актера, который привык играть роль мизантропа, американец, которому упрямо, но безуспешно хочется быть похожим на англичанина, и неподражаемый француз, шумный, как погремушка.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Иртнӗ ҫуллаччен ҫак квартал пахча-ҫимӗҫ сутакан Нунчапа мухтанатчӗ — вӑл тӗнчипе чи хаваслӑ ҫынччӗ, пирӗн урамри чи илемлӗ хӗрарӑмччӗ, — ку урамра хӗвел хулан ытти урамӗсенчен ытларах тӑрать.

До лета прошлого года другою гордостью квартала была Нунча, торговка овощами, — самый веселый человек в мире и первая красавица нашего угла, — над ним солнце стоит всегда немножко дольше, чем над другими частями города.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Хулара, тӑшман ан асӑрхатӑр тесе, кил-ҫуртсенче ҫутӑ ҫутмасӑр ларнӑ, урамсенче те сӗм-тӗттӗм пулнӑ, унта виле шӑрши кӗнӗ, вилӗм кӗтекен ҫынсем пӑшӑлтатса калаҫни илтӗннӗ, — амӑшӗ ҫаксене мӗн пурнех пӗлсе-курса тӑнӑ; ун умӗнче тӑван ҫӗршывӗпе тӑван ҫынсем пулнӑ, вӗсем вӑл мӗн тӑвасса кӗтнӗ, вӑл вара хӑйне хӑй тӑван хулан мӗнпур ҫыннисен амӑшӗ пек туйнӑ.

Она видела там, в темных домах, где боялись зажечь огонь, дабы не привлечь внимания врагов, на улицах, полных тьмы, запаха трупов, подавленного шёпота людей, ожидающих смерти, — она видела всё и всех; знакомое и родное стояло близко пред нею, молча ожидая ее решения, и она чувствовала себя матерью всем людям своего города.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Хулан тӑвӑр урамӗсемпе ҫапӑҫусенче ӗшенсе ҫитнӗ выҫӑ салтаксем ушкӑн-ушкӑнпа салхуллӑн танкканӑ; кил-ҫуртсен чӳречисенчен аманнисем йынӑшни, аташса кӑшкӑрашни, хӗрарӑмсем кӗлтуни тата ачасем йӗни илтӗннӗ.

По узким улицам города угрюмо шагали отряды солдат, истомленных боями, полуголодных; из окон домов изливались стоны раненых, крики бреда, молитвы женщин и плач детей.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Эпӗ кунта хваттер йышӑнсаттӑм, анчах манӑн халӗ хулан тепӗр вӗҫӗнче хваттер шырамалла килсе тухрӗ, ҫавӑнпа та сирӗнпе калаҫас тесе килтӗм…

— Я нанял квартиру; теперь, по обстоятельствам, мне надо искать квартиру в другой части города, так я пришел поговорить с вами…

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хулан мӗнпур кӗтесӗнчен ҫынсем кунта килнӗ.

Сюда со всех концов города шел народ.

Ҫирӗм пиллӗкмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

Аварисем вара ҫаплах пӗтмеҫҫӗ-ха, хулан е пӗр вӗҫӗнче, е тепӗр вӗҫӗнче пӑрӑхсем ҫурӑлаҫҫӗ.

А вести об авариях продолжали поступать то с одного, то с другого конца города.

Вунҫиччӗмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

Ҫак самантра каҫхи хулан пӗр тикӗс шавне унран та вӑйлӑрах кӗрлев хупласа хучӗ те ачасем пӗр-пӗрне илтми пулчӗҫ.

И вдруг ее слов не стало слышно, потому что привычный вечерний городской гул самым непостижимым образом взорвался новым грохочущим звуком.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Галина Матвеева. Килти архив

Женьӑн гимназийӗ пачах урӑх ҫӗрте, хулан тепӗр вӗҫӗнче вырнаҫнӑ.

Женина пятая гимназия находилась страшно далеко — в противоположном конце города.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Галина Матвеева. Килти архив